Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается - [140]

– А в чем корень бед? – спросила Вайолет.

– Смолка, – вдруг выпалила Солнышко.

Старшие удивленно воззрились на нее, но быстро поняли, что младшая Бодлер не отвечает на их вопрос, а просто указывает на Невероятно смертоносную гадюку, которая заскользила куда-то в сторону, стреляя туда-сюда глазами и высовывая язык, как бы ощупывая воздух.

– Похоже, она знает, куда ей надо, – заметила Вайолет.

– Может, она здесь уже бывала? – предположил Клаус.

– Заней, – проговорила Солнышко, что означало «давайте пойдем за нею и поглядим, куда она направляется». И, не дожидаясь согласия старших, она кинулась вдогонку за змеей, а Вайолет с Клаусом кинулись вдогонку за сестрой.

Путь пресмыкающегося был такой же извилистый и петлистый, как она сама, и Бодлерам пришлось не раз перелезать через всевозможные препятствия – от картонного ящика, промокшего во время бури, полного чего-то белого и кружевного, до раскрашенного задника, изображающего закат, который, вероятно, использовали в какой-то оперной постановке. Дети определили, что по этой тропе кто-то уже ходил, так как земля была покрыта следами ног. Змея передвигалась с такой скоростью, что Бодлеры не поспевали за ней, но зато они шли по следам, присыпанным по краям чем-то белым. Это, конечно, была высохшая глина. Дети быстро дошли до конца тропы, по которой ходил Ишмаэль, и оказались у подножия яблони как раз вовремя – они успели заметить кончик змеиного хвоста, исчезающий в дыре между корнями яблони. Если вы когда-нибудь стояли у подножия старого дерева, то знаете, что корни очень часто выходят на поверхность и тогда искривленные их углы образуют пустое пространство под стволом. В это-то пустое пространство и скользнула Невероятно смертоносная гадюка, а спустя какую-нибудь секунду нырнули за нею и Бодлеры. Их разбирало любопытство – какие тайны откроют они под корнями дерева, укрывающего столь загадочное место. Сперва Вайолет, потом Клаус, а затем Солнышко спустились в потайную пещеру. Под корнями было темно, и в первые минуты Бодлеры старались приспособиться к мраку и понять, где они. Но потом средний Бодлер вспомнил про фонарик и включил его, чтобы он и сестры, пребывая во мраке, хотя бы не находились в темноте.

Сироты стояли в более просторном, чем предполагали, помещении и гораздо более благоустроенном. Вдоль одной стены шла большая каменная скамья, и на ней лежали простые и опрятные инструменты, включая несколько острых бритвенных лезвий, а также стояла стеклянная миска с клеем и рядом – несколько кисточек с узкими тонкими кончиками. Вплотную к стене стоял стеллаж, сплошь уставленный книгами всех форм и размеров и всевозможными документами, аккуратно сложенными стопкой, или скатанными в трубку, или же скрепленными скрепками. Полки уходили куда-то в глубину, куда не доставал луч фонарика, и исчезали в темноте, так что невозможно было определить, какой длины стеллаж и какое количество книг и документов он содержит. Напротив книжных полок расположилась элегантная кухня с большой пузатой печкой, несколькими фаянсовыми раковинами и высоким гудящим холодильником; квадратный деревянный стол был уставлен кухонными принадлежностями – от миксера до набора для приготовления фондю. Над столом висела полка с крючками, на которых болтались всевозможные кастрюльки и сковородки, а также пучки трав, вяленая рыба и даже немного копченого мяса – салями и прошутто (итальянская ветчина, которой бодлеровские сироты однажды вместе с родителями наслаждались на сицилийском пикнике). К стене же была прибита живописная полка со специями, на которой толпились многочисленные большие банки с травами и баночки с приправами; стоял тут также буфет со стеклянными дверцами, сквозь которые виднелись стопки тарелок, миски и кружки. Центр этого огромного пространства занимали два больших, удобных для чтения кресла – на сиденье одного лежала гигантская книга, гораздо больше географического атласа и даже толще большого толкового словаря, а другой готов был принять любого читающего. И наконец, дети увидели непонятное медное сооружение, имеющее вид большой трубы с парой биноклей внизу; оно поднималось вверх и уходило в толщу корней, образующих потолок. Невероятно смертоносная гадюка гордо зашипела, как могла бы завилять хвостом собака, выполнив трудное задание, а трое детей огляделись вокруг, сосредоточиваясь каждый на своей области компетенции, иначе говоря, на той части комнаты, в которой каждый из Бодлеров хотел бы проводить время.

Вайолет направилась к медному устройству и заглянула в окуляры.

– Я вижу океан! – с удивлением воскликнула она. – Это огромный перископ, и он гораздо больше того, что был на «Квиквеге». Наверное, он поднимается на высоту ствола и выдается над самой верхней ветвью.

– Кому может прийти в голову смотреть на океан отсюда? – удивился Клаус.

– С такой высоты видны штормовые облака, – объяснила Вайолет, – когда они движутся в эту сторону. Таким образом Ишмаэль и предсказывает погоду – не с помощью магии, а с помощью научного оборудования.

– А этими инструментами он реставрирует книги, – сказал Клаус. – Книги тоже прибивает к этим берегам, как в конце концов и все остальное. Но страницы и переплеты портятся от воды, поэтому Ишмаэль чинит их и ставит на полки. – Клаус подобрал темно-синюю книжку, лежавшую на скамье. – А вот и моя записная книжка, – сказал он. – Наверное, Ишмаэль хотел убедиться, что страницы не промокли.