Тридцать три несчастья - [9]

Ночью опять будет холодно, а там, на болоте, еще и сыро. С этой сногсшибательной мыслью он натянул повыше воротник, прежде чем шагнуть наружу, и уже там достал налобный фонарь. Пока он не отойдет от построек достаточно далеко, нельзя его включать, но удобнее держать под рукой. Еще оставалась возможность идти без дополнительного света, и нужно ею пользоваться, чтобы уйти как можно дальше. Непонятно, правда, что хуже, привлечь внимание наемника или двигаться фактически вслепую. На самом болоте аномалий не было, за исключением тепловых аномалий под водой, но до тех мест еще дойти надо. Расстояние небольшое, хотя сталкеру чудилось, будто дорога туда лежит через все круги ада. Зону по-всякому называют, в том числе и так, но что такое Болота после четвертого энергоблока ЧАЭС? И все же Стрелок был полон мрачных предчувствий по поводу оставшегося ему жалкого отрезка пути. Возможно, дело в том, что силы его на исходе. Он был истощен, измучен морально, а теперь еще и сильно ранен. Безопасность после всех этих страданий казалась недостижимой.

Наконец, отвлекая от мыслей, почва под ногами зачавкала, деревья поредели. Ну все, нужно включать фонарь, иначе так и в бочаг угодить не долго. Бледный рассеянный свет прорезал ночь, высвечивая широкий круг косматого мха. Дальше сталкер шел, хотя бы видя, куда наступает. Это нисколько не помогало определить собственное положение в пространстве, непонятно даже, сколько времени прошло. Ничего не менялось, не было видно хоть сколько-нибудь приметных ориентиров. Одиночка знал, что так будет, и все равно ужасно не любил это чувство. Даже звуки оставались такими же по мере продвижения. Изо рта начал подниматься молочно-белый в свете налобника пар, температура упала еще ниже. В довершение ко всему жутко разнылось плечо, и терпеть это становилось все труднее с каждым пройденным шагом. Действие обезболивающего давно закончилось. Последние минуты сталкер двигался, вообще до скрежета стиснув зубы, а, когда стянул перчатку и дотронулся до повязки, стало ясно, что она промокла насквозь. Весомая причина, чтобы устроиться на привал.

Когда взгляд сталкера споткнулся об просыревший ствол поваленного дерева, он, наконец, остановился. Подойдя ближе и убедившись, что ничего опасного на нем не выросло и не спряталось в прогнившей полости, Стрелок только пошевелил здоровым плечом, позволив рюкзаку свалиться вниз, на мокрую землю. Сам он, расправив полы пыльника, тяжело сел, едва удержавшись от того, чтобы не свалиться от нахлынувшей слабости. Только сейчас он почувствовал зверскую усталость. Пролежав днем в беспамятстве он нисколько не отдохнул, и, похоже, ночевать придется прямо здесь, потому что дальше он идти не может.

Сталкер расстегнул пыльник и тут же поежился от пронизавшего все тело холода. Нужно закончить поскорее. Ножом разрезав засохшие от спекшейся крови повязки, он аккуратно отчистил рану. Глядя на то, что находилось под ними, стало ясно – «закончить поскорее» не получится. Одиночка достал новый перевязочный пакет, пропитав предварительно бинты растолченными антибиотиками. Сильно не поможет, но перед нормальной обработкой сойдет. Перевязка заняла еще какое-то время, за которое зубы начали выстукивать дробный ритм, так что Стрелок был безмерно рад, когда снова закутался в свой плащ. Из-за новой вколотой порции обезболивающего рука онемела и почти теперь не беспокоила, он вообще перестал ее чувствовать.

Подтащив рюкзак поближе, сталкер сполз – вернее, стек – с бревна, прижавшись боком к коре. Можно было убедить себя, что это тоже защита. Глаза закрывались.

На ум вдруг пришла совсем неуместная мысль. Что скажет Доктор, когда Стрелок появится на его пороге? Он представил себе эту картину. «Уже не ждешь меня увидеть живым, да?»

Теперь они остались последними из его маленькой группы. Компании отважных людей, бросивших свои жалкие силы на то, чтобы пробраться туда, где никто еще не бывал.

Интересно, знает ли Доктор, что он нашел в подземельях Янтаря? Вряд ли.

***

Над болотом разнесся вой. Сначала одинокий, похожий не то на стенания, не то на плач, он достиг высшей ноты в звенящей тишине. И еще раньше, чем эхо стихло, к нему присоединился один, другой... И вот они уже резонировали, превратившись в адский хор.

От этого звука стужа пробрала его до самых костей, и Стрелок замер в полуобороте, уперевшись взглядом в сплошную стену тумана. Он шел уже долго. Сталкер не рассчитывал, что по его следу увяжутся собаки, один человек – не слишком привлекательная добыча для целой стаи. Что же тогда? Неужели настолько изголодались? В Зоне обычно этой проблемы не стояло для поедателей падали, хотя, если их долгое время отгоняли военные... А может они и не по его душу? Совсем скоро это станет ясно, но лучше готовиться к худшему. Одиночка ускорил шаг.

Идти сейчас было труднее, чем тогда, когда он шел по закраине болот. Высокие сапоги глубоко погружались во влажную почву, а остававшиеся следы мгновенно заполнялись мутной водицей. Сыро. Мокро. Промозгло.

А ему еще идти и идти, и сталкер имел весьма смутные представления о том, когда все это кончится. Без наладонника, который он теперь не рисковал включать, время Стрелок мог определить очень приблизительно.