Тридцать три несчастья - [13]

– Раз уж мы обсудили все насущные дела, можно переходить непосредственно к лечению, – Доктор поднялся со стула и подошел ко столу с оборудованием.

– Итак, рассказывай во всех подробностях, что болит, и когда это началось.

– Постойте, Док, – Шрам помялся, что в сочетании с его массивной фигурой выглядело бы забавно, если бы не серьезность момента. – А где этот?

Не было необходимости уточнять, кто такой «этот» .

– Спит. Думаю, он проваляется долго, нервы ты ему изрядно за последнее время потрепал.

«А он, можно подумать, мало мне проблем доставил». Но из уважения к Доктору Шрам промолчал.

– Я так понимаю, тебя подкосило тогда, когда грянул первый мощный выброс из Центра Зоны?

Наемник кивнул, припоминая слова Лебедева и того ученого, что появлялся в его обществе. Как бишь его?

– Один человек, изучающий Зону, говорил... Будто бы из-за выбросов моя нервная система через какое-то время просто выгорит.

Доктор фыркнул, породив этим у Шрама недоумение, сменившееся затем мрачными сомнениями.

– Что смешного?

Старик только покачал головой.

– Из того, что я слышал от тебя и от Стрелка, это так тебя убедили его остановить, да? Так вот, если бы это выбросы на тебя так влияли, ты бы это почувствовал сразу, как в Зоне оказался. А находиться вне убежища во время катаклизма не полезно для здоровья, мягко говоря. И обычно от этого умирают. Ты не единственный, кто выживал, но это может очень дорого обойтись.

– И что, уже ничего нельзя сделать?

– Можно конечно. Хорошо, что ты обратился ко мне, и если это зараза, то весьма вероятно, что лечится самыми обычными антибиотиками. Ну, а если нет, – Доктор задумчиво посмотрел на наемника. Он был не из тех врачей, что намеренно нагнетают обстановку, но паузу не прерывал долго. Наконец он проговорил:

– Зона, конечно, крепко искалечить может, но если ты через пекло прошел и жив при этом остался, она же тебя и выручит. Знаешь, сколько артефактов и растений разных для лечения здесь можно использовать? Не боись, – старик хлопнул его по плечу. – Вылечим мы тебя.

Время у них было, так что Доктор решил начать с анализа крови. Затянув жгут вокруг руки наемника, он скомандовал:

– Сожми кулак.

Когда пробирка вошедшего под кожу шприца заполнилась кровью, врач вытащил иглу. В то время, пока Шрам удерживал кусочек ваты у прокола, он произнес:

– Тут есть свободная комната, прямо по коридору и налево. Располагайся там, постельное белье в шкафу. Ну, разберешься, а я принесу запас еды.

– Еда у меня есть с собой, – поспешил возразить Шрам. Он уже и так был обязан Доктору.

– Ты мой пациент. Забудь.

Видя сомнение на лице наемника, он сказал резковато:

– Всем, кому требуется помощь, я оказываю ее бесплатно. Не предлагай мне денег. Ну, можешь принести какой-нибудь редкий артефакт для изучения, если хочешь, буду благодарен. Но не в качестве платы.

После этой фразы Шрам окончательно проникся уважением к говорившему. Болезни и горести сталкеров были не чужды Доктору.

***

Куски событий, о которых поведал наемник, откликались и в рассказе Стрелка. Это были два совершенно разных взгляда, но, слушая сталкера с затаенным дыханием, Доктор их не сравнивал. Да, поначалу они дополняли друг друга, создавая целостную картину, но, как только Стрелок перешел на события после потери памяти, история его окрасилась еще более мрачными тонами.

Любопытство сгубило кошку, потому что перевесило осторожность. Но как только оно удовлетворено, все повторяется снова, потому что у кошки девять жизней. У Стрелка жизнь была всего одна, тогда почему он так ее не берег?

– Его больше нет.

В горестной тишине пустой комнаты это прозвучало так, что Доктор сразу понял, о ком говорит Стрелок. Даже несмотря на то, что это было сказано совершенно неожиданно, нарушая цепочку повествования. «Не может быть».

– Я опоздал всего на несколько дней. Если бы Призрак только дождался...

По телу Стрелка пробежала дрожь, и это куда выразительнее говорило о его чувствах, чем любые слова или слезы. Не дело мужчине горевать, хотя друзей, таких, как Призрак и Клык, у Стрелка никогда не было. И, скорее всего, уже не будет. Он до сих пор со смешанным чувством ужаса и боли вспоминал темное подземелье, где в зале с контроллером навсегда остался его товарищ. Тело окоченело к тому времени, хотя еще не начало разлагаться. Было отвратительно рассуждать о человеке, которого любил, как о куске мяса.

Доктор хотел бы помочь, но не мог найти ни слова утешения. Он знал, что вся эта авантюра просто не может хорошо закончиться, но до последнего надеялся, что смерть даст отсрочку и эта троица вернется к нему живыми.

– Мне жаль. Призрак был и моим другом тоже.

Но едва ли Стрелок это услышал. Он произнес все так же безжизненно:

– Радар – страшное место. Пси-волны бьют по мозгам так, что возникают галлюцинации, – даже при воспоминании об этом у него разболелась голова. – Без защиты там можно сойти с ума.

Этот разговор нужно было срочно прервать, иначе он мог закончиться истерикой. Нет более печального зрелища, чем сильный человек в минуту слабости.

– Я отключил Выжигатель. Теперь он работает снова, но с перебоями... Не хочется вспоминать.