Тридцать ночей с мужем-горцем - [72]

Розалин заколебалась.

— Я не могу ответить определенно. Такое может быть. Это объясняет, почему многие из нас никогда не находят истинной любви.

— Ох, Розалин. — Кейт уронила голову на колени женщины. — Ты имеешь хоть какое-то представление, что со мной сотворила? Коннор не любит меня. Он никогда не полюбит меня. Он никогда никого не полюбит. Он не верит ни одной женщине. Он видел от женщин лишь предательство. Все, что он хочет в этой жизни — это помочь Маири выбрать своего мужчину, чтобы он мог снова служить своему королю.

Розалин гладила Кейт по волосам, как ребенка.

— Он сам не знает, чего хочет на самом деле. Его сердце страдало от ран больше, чем тело. Пока эти раны не затянутся, он никогда и не поймет.

— Может, если мы объясним ему все. Может, это как-то…

— Нет. — Женщина остановила ее. — Мы не может так поступить. Магия не позволяет услышать правды, пока сердце не примет собственное решение.

— Но я не понимаю, ты только что мне все рассказала. Почему мы не можем рассказать Коннору?

— Потому, детка, что твое сердце уже приняло решение. — Розалин сказала это тихо, продолжая успокаивающе поглаживать Кейт по голове.

— Как ты это поняла? — прошептала девушка, боясь пошевелиться, чтобы заглянуть в лицо женщины.

— Я следила за тем, что происходит. Видела в твоих глазах, когда ты произносила клятвы перед церковью. Видела в твоем лице каждый раз, когда Коннор касался тебя. Если бы твое сердце еще не приняло решения, если бы ты еще не примирилась с правдой о том, что чувствуешь к нему, магия не позволила бы мне сейчас рассказать тебе правду.

— И что мне делать? — тихо прошептала Кейт. — Я не знаю, как останусь здесь и буду встречаться с ним каждый день, понимая, что он не любит меня.

Она подняла лицо и посмотрела на Розалин, слезы, которые, как она думала, иссякли, снова потекли по щекам.

— Для Коннора все было простым спектаклем, его отношение ко мне ограничивается лишь клятвой защищать. Как мне объяснить, что я все еще здесь, когда он не хочет иметь ничего общего с женой, когда он лишь хочет увидеть, как я исчезаю? Это так больно.

Уронив голову, она рыдала, пока Розалин успокаивающе гладила ее по волосам.

— Ты не можешь уйти. По крайней мере, до тех пор, пока его сердце не позволит ему признать, что он полюбил тебя.

— Значит, если он все же и полюбит меня, то я перенесусь обратно домой? В этом нет смысла, — произнесла она, подняв голову.

— Да, только тогда ты вернешься домой. Фэйри устанавливают правила, не мы. У них свои причины так поступать. А сейчас давай вымоем тебя и оденем. Нам надо найти твоего мужа и сообщить ему, что ты пока не можешь покинуть нас. — Розалин улыбнулась и, погладив Кейт по голове, встала.

Кейтлин громко шмыгнула носом.

— Похоже, все становится только лучше и лучше. Я застряла здесь, измученная мужчиной, который меня не любит, а если он даже и полюбит меня, то я перенесусь отсюда и больше никогда его вновь не увижу. Ты же понимаешь, что эти Фэйри, с которыми вы связаны, говоря откровенно, просто больные засранцы. — Кейт села, вытирая глаза.

— Знаешь, Фэйри находятся в собственной гармонии с миром и нами.

С видом кота из известной пословицы, который только что съел канарейку, Розалин ласково улыбнулась.

Глава 23

Когда Коннор вошел, Роберт МакКари стоял спиной к двери — свидетельство доверия, которое он испытывал к Коннору. Мужчина обернулся и, широко улыбаясь, низко поклонился.

— Роберт. Не ожидал, что это будешь ты.

— Ну что ж, для мужчины вроде меня нет приказа лучше, чем сопроводить Дункана и твоих леди. Прибавь к этому возможность увидеть тебя — и у меня не было выбора, кроме как предложить свои услуги.

— Я в долгу перед тобой, ты присматривал за моей сестрой. Узнав, что МакФерсон будет на празднике, я отправил Дункана отвести Маири в безопасное место. Я высоко ценю, что Александр предложил отослать одного из своих людей охранять ее.

Роберт, улыбаясь, покачал головой.

— Твоя сестра весьма… смелая малышка.

Коннор засмеялся.

— Да, она такая. Ее сильно расстроил приказ?

— Она дала понять, что расстроилась. Когда Розали привела меня к небольшой ферме, мы обнаружили, что Дункан запер ее в комнате и уже заверил семью Маквелов, что ты заменишь всю мебель, которую она разгромила. — Он снова ухмыльнулся. — Должен сказать, когда я посадил Маири на свою лошадь, и она меня ударила, я был очень рад, что она где-то потеряла обувь. Маири и вправду сущее наказание, хотя и прелестная малышка.

— Да, точно, но не очень-то распускай руки. — Коннор нахмурился.

Роберт склонил голову, признавая его правоту.

— Да, говоришь, как настоящий старший брат. — Он рассмеялся, выставляя руки вперед в знак покорности. — Я здесь не для того, чтобы сражаться, даже из-за кого-то столь прекрасного, как Маири.

Это напомнило Коннору, почему его лучший друг оказался здесь. Он протянул простыню.

— Вот. Можешь забрать ее и показать Александру — я сделал свою работу, и не вернусь к нему на службу.

Коннор почувствовал приступ вины, вспомнив, как отреагировала Кейт, когда поняла, что он делает.

Роберт взял простыню, скомкал ее и бросил в огонь, где пламя тотчас принялось ее облизывать.