Тридцать ночей с мужем-горцем - [46]

Взрослые улыбнулись и смутились, мать мальчика потянула его к себе и быстро зажала его рот рукой, а отец извинился. Рассмеявшись, Коннор провел рукой по не прикрытой, от того что она сидела на лошади, платьем ноге. Коннор сказал ребенку, что у «его крошки Кейти» самые лучшие ножки во всей Шотландии, и он сам захотел, чтобы она ехала с ним на одной лошади, а он, Коннор, прижимал бы ее к своему сердцу. Подмигнув мальчику, он наклонился и добавил, что однажды, когда малыш вырастет и найдет свою леди, он поймет.

Все рассмеялись и попрощались, и всё это время сердце Кейт билось с удвоенной силой. Как только они отъехали от этой семьи, она повернулась к Коннору и увидела, что он снова помрачнел, и продолжает игнорировать ее, опять всматриваясь в горизонт.

Он всего лишь играл роль. Но для нее — последняя капля на сегодня.

Кейт неохотно призналась себе, что его поведение причиняет ей боль, но она не позволит ему это заметить.

В ее мире, Ричард сделал из нее дуру, но в этом времени она такой ошибки не повторит. Она не позволит подобному вновь случиться с ней.

И хотя первой заговорив с Коннором, она сильно ранила свою гордость, ей необходимо было попросить его об отдыхе. Она больше ни минуты не могла сидеть рядом с ним, зная, как сильно он хочет от нее избавиться. Ей не хотелось показывать всем, какая же она дурочка. Слезы уже жгли глаза, а в горле застрял ком. Ей надо уйти ото всех хотя бы ненадолго.

Кейт прочистила горло, надеясь, что голос ее не выдаст.

— Мне надо спуститься.

Коннор вздрогнул, когда она заговорила.

— Что?

Голос Коннора прозвучал резко и раздражал ее чувствительный слух.

— Спуститься. — Она не собиралась кричать. Кейт глубоко вдохнула, отчаянно пытаясь сдержаться. — Мне надо спешиться. Сейчас же. Остановись.

Кейт не могла смотреть на него, но всё-таки сумела поговорить не расплакавшись.

— Хорошо, — ответил он, тронув своим дыханием волосы у нее на макушке, и развернулся к остальным. — Вон на той лесной опушке у ручья мы сможем прекрасно отдохнуть и перекусить.

— Господи, спасибо, — прошептал Лайал, — я так голоден, что съел бы и мешки, в которых мы везем припасы.

Все смеялись над его шуткой, пока он дружелюбно ухмылялся. Когда они остановились и спешились, вокруг них опять зазвучали веселые разговоры.

Кейт казалось, что они вечность добирались до выбранного места, расположенного всего в нескольких ярдах. Как только Коннор снял ее с лошади, она подобрала свои юбки и бросилась бежать. Она не знала, куда именно направлялась, ей нужно было просто уйти от туда, в лес, подальше от чужих глаз, прочь от него. Кейт слышала, как он звал ее, но продолжала бежать. Eй показалось, что она услышала, как он выругался, но была уже слишком далеко, чтобы сказать наверняка.

Она остановилась у ручья и, уперев руки в бока, наклонила голову и просто ловила ртом воздух. Кейт не знала точно, хочется ли ей поплакать или же ее тошнит.

Ей было больно. Его бескомпромиссный отказ от нее причинял настоящую физическую боль. Даже застав Ричарда с секретаршей, она не чувствовала себя так плохо.

Кейт опустилась на колени у ручья и плеснула водой себе в лицо, и тут же через кусты на берег пробрался Коннор.

— Никогда, слышишь, никогда больше не убегай от меня. — Он сильно хмурился, когда схватил ее за руку и поставил на ноги. — О чем ты думала? С тобой могло случиться что угодно. — Коннор тяжело дышал.

«Хорошо хоть вода на лице скрыла слезы», — подумала Кейт, вырывая руку из его цепкой хватки.

— Мне надо было… — она запнулась.

Что она могла ему сказать? Что была такой дурой и решила, что не безразлична ему? Что, осознав, как ошиблась, испытывала такую боль, что не может ни думать, ни дышать?

— Мне стало плохо.

Даже Кейт понимала, какое это жалкое оправдание, но на мгновение ей почудилось, что в его глазах промелькнула тревога. А потом это видение исчезло.

— Сейчас тебе лучше? — спросил Коннор, снова став резким и раздражительным.

Кейт кивнула, не зная, способна ли говорить.

— Когда вернемся на поляну, поешь с нами? — Он положил руку на рукоять меча, и смотрела куда угодно только не на нее.

Кейт опять кивнула, и они вернулись к месту стоянки.

— Я же сказала тебе оставить ее там одну, — ругалась Маири, когда они пришли к импровизированному пикнику.

Кейт взяла хлеб и сыр, который протянула ей девушка, и ушла подальше от остальных. Она сидела, прислонившись спиной к камню, и смотрела, как стремительно течет в ручье вода.

Все же хорошо, что она скоро вернется домой. Тут она просто сходит с ума. Ее реакция на этого мужчину совершенно, абсолютно нелепа. Она знает его меньше месяца. Она не может, не хочет испытывать к нему какие-то чувства. Еще одна неделя, и она больше никогда его не увидит, если только в исторической хронике.

Ее желудок свело от этой мысли. Когда она вернется домой, Коннор уже семь столетий как будет мертв. Все будет так, словно ничего этого никогда не происходило, словно он ненастоящий.

Это безумие.

Она безумна.

Коннор единственный, кто поступал здраво. Она просто не могла увлечься мужчиной, который через несколько дней даже существовать не будет. Она должна собрать остатки здравого смысла и вести себя разумно.