Тридцать ночей с мужем-горцем - [32]

— Блейн.

Блейн стоял на месте и всматривался в лес, от него было еще меньше пользы, чем от плачущей Маири.

— Блейн! — Крик наконец привлек внимание кузена. — Скачи в замок, привези повозку и шерстяное одеяло.

Наконец вынужденный действовать, Блейн побежал к своей лошади и пустил ее галопом, не сказав не слова.

Был ранний вечер, и у них в запасе, в лучшем случае, имелось около часа до наступления сумерек. Температура уже падала. Взяв руку Кейт, Коннор растирал ее между своими ладонями.

— Просто открой глаза, Кейт, ради меня. Просто дай мне знать, что ты еще здесь, со мной.

Потянувшись к сестре, Коннор схватил подол ее платья и оторвал кусок мягкой материи, чтобы обработать им раны Кейт, и быстро разорвал его на маленькие лоскутки.

Его движение вывело Маири из ступора. Встрепенувшись, она побежала к лошади, легко вскочив на ее спину.

— Я тоже поеду. Этот дурак никогда не додумается привести Розалин. Она знает, что сделать для Кейт.

Прежде чем он смог остановить ее, Маири уже ускакала, оставив за собой облако пыли. Ведя на поводу лошадь Кейт, подошел Дункан.

— Ей не стоит ехать одной, — Дункан сел на свою лошадь, и прежде чем посмотреть вниз, мгновение наблюдал, как маленькая фигура исчезает вдалеке. — Я что-нибудь могу сделать для крошки?

— Нет. Она жива, но я не знаю, как сильно пострадала. Скачи за Маири, проследи за ней ради меня. — Он промокнул рану на голове Кейт куском ткани.

— Держи, парень, — отъезжая Дункан бросил Коннору серебряную флягу. — Поможет прочистить раны. А когда она очнется, несколько капель облегчат ее боль. — Старый воин ухмыльнулся. — Сколько раз оно облегчало мою боль.

С благодарностью посмотрев на друга, Коннор смочил ткань парой капель виски. Повернувшись обратно, чтобы промыть раны, он обнаружил, что Кейт пристально смотрит на него.

Она слабо улыбнулась ему.

— Ты всегда рядом, когда меня надо спасать? Каждый раз, как ты мне нужен, ты приходишь.

Ее слова поразили его, принося резкую острую боль вины. Нет, его не было там, где он был ей нужен.

Кейт простонала и закрыла глаза, когда попыталась сесть, но Коннор удержал ее своей крепкой рукой.

— Не двигайся, Кейти. Я еще не знаю, что ты могла сломать.

Ссадина на лбу была не глубокой, и кровотечение практически остановилось, но уже появилась бесцветная шишка. Коннор протер ее смоченной в виски тряпкой. Дыхание Кейт было свистящим, словно она втягивала воздух, а ее глаза распахнулись.

— Боже, Коннор. Что ты со мной делаешь? — Кейт дернула головой, и если бы не его крепкая хватка, то вырвалась бы.

— Я очищаю рану у тебя на лбу, чтобы ты завтра не слегла с лихорадкой. А потом я проверю, что ты могла сломать.

Кейт снова закрыла глаза.

Смочив виски еще один лоскут, Коннор с отвращением заметил, что его руки тряслись, когда он едва касаясь, протирал ссадины у нее на лице.

Кейт тихо застонала и ударила его по руке.

— Хм, полагаю, руки ты не поломала.

Отложив тряпки в сторону, Коннор начал аккуратно ощупывать тело Кейт в поисках иных повреждений.

— Прекрати. Мне больно. Ничего не сломано. — Кейт опять ударила его по рукам, когда она попыталась сесть, а он ей не дал. — Прекрати толкать и тыкать меня, Коннор.

Решив, что позволить ей сесть будет лучше, чем бороться с ней, Коннор помог Кейт принять вертикальное положение.

Кейтлин прищурилась и посмотрела на Коннора.

— Я здоровая женщина. Я не курю и не пью. Я принимаю витамины. Я каждый божий день получаю нужную порцию кальция. И вряд ли я бы что-нибудь сломала. Ой. — Кейт обняла себя руками и наклонилась. — Но у меня все болит. — Со стоном сказала она и снова закрыла глаза. — Ненавижу этих дурацких лошадей.

Так как она всегда говорила то, что для Коннора не имело смысла, он не мог понять, серьезно ли она ушибла голову. Рана не выглядела сейчас настолько плохо, но сильно его волновала. С подобными вещами нельзя было сказать наверняка. Он видел такое много раз: сильные воины, с казалось бы легким ударом по голове, засыпали и больше никогда не просыпались. А она не сильный воин. Он не должен позволять ей спать.

Коннор осторожно продолжил осматривать ее и, ощупав ее ноги, перешел к спине. Ее платье было порвано у плеча, кожа разорвана, и из места, где она, очевидно, ударилась, когда упала на землю, сочилась кровь. Большой синяк уже появился вокруг рваной раны. Хотя этот порез был глубже других, небольшая кровопотеря указывала, что нет нужды зашивать рану или, упаси Господи, прижигать ее. Коннору стоило бы прочистить ее сразу, чтобы избежать лихорадки, что часто сопутствовала таким ранениям.

Он криво улыбнулся. Полагаясь на ее прежние ответы, он не думал, что ей это понравится.

— Ох. Коннор. Прекрати щупать меня, у меня уже синяки на синяках, — жаловалась она.

Коннор против своей воли улыбнулся, и протянул ей фляжку.

— Держи. Это снимет боль.

Поворачиваясь к нему, Кейт застонала сквозь зубы.

— Заключим с тобой сделку?

— Все что хочешь, милая, только выпей этот чертов виски.

Она была самой упрямой женщиной, которую он встречал.

— В этом мире есть одна вещь, которую я ненавижу больше чем твое противное виски. — Кейт поморщилась и вздрогнула. — Твоих противных лошадей. Пообещай мне, не смотря ни на что, мне никогда больше не придется самой сидеть на лошади, и если мне когда-нибудь придется куда-то ехать верхом, это будет твоя лошадь, и ты будешь крепко держать меня. Пообещай мне это Коннор МакКирнен, поклянись своей честью, и я выпью все, что ты захочешь.