Тридцать дней войны - [23]
Корреспондент японского агентства Киодо Цусин передавал из Пекина: «Как заявили в понедельник вечером (то есть, 19 февраля. — В.С.) осведомленные лица, Китай запретил проведение гражданами демонстраций и собраний, а также оглашение ими данных о китайско-вьетнамском пограничпом конфликте. По сведениям, об этом запрещении говорится в секретной директиве о чрезвычайных мерах военного времени».
Парижская «Монд» отмечала: «Теперь, когда прошло больше недели с момента вторжения китайских войск на вьетнамскую территорию, создается впечатление, что события развертываются совсем не так, как предусматривалось планами китайского генштаба… Вопрос в данный момент стоит следующим образом: не требуют ли сейчас те, кто не проявил энтузиазма по поводу этой аваптюры, отчета у ее инициаторов, поскольку успех ее по меньшей мере запаздывает?»
Не к тем ли дням относится сцена, происшедшая между Дэп Сяопином и Сюй Шию, когда командующий силами вторжения, как свидетельствует пресса, во время ожесточенного спора с Дэном выхватил из кобуры пистолет? Вполне вероятно, пбо заместитель премьера Госсовета КНР имел все основания резко упрекать 74-летнего генерала, прозванного за необузданный взрывной характер в годы великого похода «стальным клинком»: ведь войска Сюя продвигались по вьетнамской территории черепашьим шагом. И какой ценой! «Человеческое море» — атаки в десять, тринадцать волн — превращалось в «море крови» китайских солдат. (Позже, в 1980 году, укрепившись у власти в Пекине в своем соперничестве с Хуа Гофэном, Дэн скажет Сюю в ответ на его притязания заполучить должность начальника генерального штаба НОАК: «Вы несколько стары для этого, не так ли?» Такова будет расплата за неудачи. На этот пост назначат Ян Дэчжи, чьи войска прошли дальше в глубину СРВ.) Китайских командиров за неудачи ожидала не дисциплинарная, а политическая расправа, репрессии. Об этом мы узнали, правда, позже, получив возможность поговорить с пленными.
Это произошло близ городка Нганшон, в трех-четырех километрах от зоны боевых действий в напряженные дни битвы за город Каобанг, административный центр одноименной провинции. Городок получил название по имени небольшой горной гряды Нганшон, начинающейся в этих местах.
В направлении каобаиского фронта из Ханоя мы ездили по шоссе номер 3. Конец февраля на этом участке сражений выдался особенно тяжелым для вьетнамцев. Резко похолодало, непрерывно шли дожди. Улочки Нганшона, террасами, отвоеванными у известняка, притулившиеся к огромной двугорбой скале, переполняли таборы беженцев, стоявшие неподвижно под пронизывающими ветрами и ливнями. До фронта было еще не близко, а война уже представала в своем страшном облике: картина страданий людей, лишившихся крова, потерявших близких и родных, видевших смерть и пожарища, сбившихся в ожидании автомашин под рогожными тентами, сжимала сердце. В едва брезжащем рассвете метались языки пламени над кострами, которые пытались загасить ветер и дождь.
Военный регулировщик с красной нарукавной повязкой решительно направил наш УАЗ через неглубокую речку, пересекающую Нгашнон, вброд, минуя забитый военной тех-' никой мост, к небольшому кирпичному зданию. Холодная, сырая, запущенная двухъярусная казарма, в которой некогда стоял французский иностранный легион, стала нашим пристанищем на два дня.
Перед этим пришлось ехать из Ханоя почти целую ночь, и мы сразу же заснули на пахнувших застарелой прелью циновках, брошенных поверх деревянных топчанов.
Разбудил нас грохот винтов вертолета. Машина зависла чуть поодаль, на выезде из города. В окно хорошо было видно, как повсюду вокруг хижин и глинобитных домишек скапливаются люди с карабинами и автоматами. Прислуга 130-миллиметрового орудия, которое тягач подтащил к нашей казарме, и двое бойцов у 16-ствольной ракетной установки сооружали маскировку из бамбуковых веток. Не узнал я и нашего УАЗа. Водитель и бойцы сопровождения оплели машину срезанными побегами какого-то кустарника. Разведрилось. В кюветах беженцы сушили свои тенты.
Умывшись наспех из речки, едем в сопровождении капитана Нонг Ван Ха горной дорогой в сторону Каобанга. Мотор завывает на подъеме, из-под колес сыплются камешки в разверзающуюся слева пропасть. У пещеры с прикрытым камуфляжной сеткой входом останавливаемся. Заходим. Здесь допрашивают пленного.
Водитель Лю Фи из третьего батальона танкового полка 42-го армейского корпуса НОАК захвачен в ходе уличных боев в предместьях Каобанга. Пленного поймали в лесу вместе со стрелком его же экипажа. Коротко стриженный, коренастый. Лю Фи 23 года, в армии пять с лишним лет. В наступлении на город вел головную машину, в которой кроме пего находились еще четверо.
— Мы нарвались на зенитки, когда входили в город со стороны уезда Тхатьан, северо-западнее Донгданга. Перед нами была поставлена задача взять Каобанг в клещи… Вьетнамцы опустили стволы орудий и ударили по нашим тапкам прямой наводкой, — говорит он на кантонском наречии.
— Откуда вы родом?
— Из Гуандуна…
— Когда вы должны были, по расчетам вашего командования, захватить Каобанг?
— В нашем батальоне 31 танк. Каждый экипаж получил продовольствие на четыре дня. На этот же срок готовились боезапас и горючее…
В сборник Валериана Скворцова включены два романа. В романе «Укради у мертвого смерть» основные события разворачиваются в Сингапуре и Бангкоке. Мастер биржевых кризисов, расчетливый делец Клео Сурапато, бывший наемник-легионер Бруно Лябасти, рвущийся в воротилы транснационального бизнеса в Азии, финансист Севастьянов, родившийся в Харбине журналист Шемякин и другие герои романа оказываются втянутыми в беспощадную схватку вокруг выкраденных у московского банка нескольких миллионов долларов, возвращение или потеря которых в конце концов оказывается для многих из них вопросом жизни и смерти.«Одинокий рулевой в красной лодке» — роман, написанный на основе действительных событий.
«Сингапурский квартет», роман. Скрывающий свое прошлое российский финансист Севастьянов, выдающий себя за индонезийца биржевой бандит китаец Клео Сурапато, бывший капрал Иностранного легиона и глава охранного агентства немец с французским паспортом Бруно Лябасти, полушотландка-полукитаянка журналистка Барбара Чунг и другие герои романа втягиваются в схватку за миллионы московского холдинга «Евразия». Ставкой в борьбе становится жизнь её участников. Встречную операцию развертывают журналист и детектив-наемник, реэмигрант Бэзил Шемякин и его «подрядчик» полковник ФСБ Ефим Шлайн.
Откуда взялся огромный питон в холодной квартире заснеженной Алматы? Это, может быть, экзотическая, но не единственная загадка, которую приходиться решать «агенту по найму» международного класса Бэзилу Шемякину.В Казахстане «застряли» документальные доказательства коррупции в высоких эшелонах власти России. Любой ценой их необходимо изъять и уничтожить. За документами охотятся и служба национальной безопасности Казахстана, и ФСБ России, и западная агентура, а также загадочные теневые структуры криминального мира.
В горах Южного Кавказа отлажено работает загадочный финансовый имамат «Гуниб». Он занимается легализацией в Объединенной Европе денег — «переваренных» бюджетных, нефтяных, водочных, поступающих от торговли оружием и людьми, а также рэкета и контрабанды. Экспресс-отправка из Москвы в адрес имамата партии наличных оказывается «меченой» агентурой Европейской специальной комиссии по отмыванию денег. Полковник ФСБ Ефим Шлайн, отслеживая действия иностранной спецслужбы на территории России и пытаясь проникнуть в «Гуниб», исчезает.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реэмигрант, бывший солдат Иностранного легиона и частный детектив международного класса Шемякин получает от полковника ФСБ Шлайна заказ подготовить покушение на генерала Бахметьева, прибывающего в Таллин с тайной миссией. Заказчик скрывает от исполнителя, что планирование убийства затеяно только как вариант возможных событий… Шемякин немедленно попадает под травлю со стороны российской контрразведки, спецслужб дальнего и ближнего зарубежья, а также калининградских сепаратистов, прибалтийской мафии и эстонских контрабандистов.Достоинство книги заключается не в одном лишь остро закрученном сюжете и наполненности ее неприглядными, как правило, замалчиваемыми реалиями из жизни в окопах «невидимых фронтов».Это настоящий роман о страдании, борьбе с хаосом и одиночеством современной жизни, о защите человеком своего достоинства, о праве на безопасность не только государства и сильных мира сего, но и простых людей.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.