Тридцать дней и ночей Диего Пиреса на мосту Святого Ангела - [7]
Народ мой, рассеянный, гонимый, как листья осенней непогодой, спит в своих рубищах на ночлегах скитаний своих. Как звезды потомство твое, Авраам, а царь великолепный их, сын Давида, во вретище мерзнет в столице рабства их. И если встану я и скажу — «пусть будет день!» — разве станет день? Разве послушны мне стихии?
Сделай народ мой высоким, как звезды, сверкающим, как звезды и вечным, как звезды. Ты творил этот необъятный мир. Добрый Бог, люблю Твое Творение — Твою Вселенную и Твой замысел. Меня избрал Ты героем Твоей сказки — и вот мы вдвоем разговариваем в великой вселенной.
Вьется по миру пыль кочевий Израиля от первых дней его, и не может улечься.
Так приголубь его, приласкай его, усталого сына. Возьми его на руки, дай смертельно изнемогшему ребенку отдохновение у груди Твоей.
…В прекрасном бассейне розовой воды искупалась заря и ее девичий лик прояснился в улыбке, как распускается роза в свой первый час.
Громыхая повозками, проехали крестьяне из подгородних сел.
Я склонил голову на колени. Вздремнул ли я? Меня посетило тяжелое сновидение. Я стою один в равнине Иудеи — безлюдной, как пустыня — и я как будто запуганная одинокая лань. Красный солнечный диск в ненарушаемом молчании стоит близко, близко к земле, почти касаясь ее. Я один в родном моем краю, никто, никто со мною не пришел. Сердце дрожит в одиночестве. Мессия спас только одну душу — свою душу.
Я очнулся. Солнце увлекалось к земному долу.
Утром проехали по городу на конях глашатаи и объявляли казнь сожжением обвиненного в отступничестве. Казни я не видел. Я только видел, как собрался народ, как переговаривались проходившие женщины, с аппетитом предвкушавшие зрелище, как нарастало оживление на улицах, как жадный, говорливый поток людей устремлялся по мосту и набережной к месту казни. Запыхавшись, пробежали запоздавшие. Потом я остался один, кругом меня никого не было. А невидимо для меня бушевала, как море, толпа — вся гудела и шум ее был подобен ропоту волн. Ропот нарастал и вырос в рев. И потом сразу вся толпа смолкла и в дневной час наступило молчание, как молчание горних вершин.
И тогда я увидел перед взором своим лицо приговоренного. Животный страх был на обезумевшем лице. Вот лицо твое, страшное поколение!
Уже огненные взвивы пламени обнимают тело. Уже запах горелого мяса несется к небу. Уже поднялся ропот морской, радостный ропот детей Твоих.
Быстро сгорал день. В предзакатный час клубились облака на западе, они подымались выше и выше в небо к зениту, громоздились друг на друга, принимали чудовищные образы, окрашенные в пурпурную краску. Все небо вращалось в этих огромных облаках, огромном, бесшумном воинстве, молчаливо пылало и наводило смятение на притихший город.
А ночь уже высылала свои темные легионы, сумрак шел на огонь и побеждал, за ним шли новые легионы, еще более темные, и мрак занимал все небесное поле битвы.
Ночь была темная, беззвездная. Все ставни и ворота были наглухо закрыты запорами и завалами. В целом городе я был один вне засовов.
Молитвы нет. Ночью слышал я внутри себя голос: встань на молитву! Но я был слаб и изможден и не подымался — ведь и так все мои молитвы Бог знает.
Под утро снова голос внутри меня потребовал: Встань на молитву! Или ты ленишься встать? Или я ленюсь встать?
О, я изнемог, и сердце мое стало пустое. Ты обыкновенный человек, ты один из многих, ты такой, как все.
Пасмурное утро колыхалось туманом. Река бежала, как вчера и третьего дня, но ее напев был другой — он стал плачущим.
Осиротелый сидел я и блуждал своим взором по сырому, низкоупавшему мглистому небу.
Окоченевшие пальцы я спрятал под рубашкой на теле и стал грезить, опустивши веки.
Иерусалим. Солнце горит на небе. Небо сверкает, как лучшая сефира. По дорогам от Бет-Лехема и от Шхема и от Лидды и от Иерихона идут евреи, много, несметно много евреев. Они воздымают руки, падают на колени, целуют землю.
А я стою один у врат Сиона. И мое сердце стучит сильными ударами от радости… И я бегу стремительно по ступеням Давидовой Башни к Богу с моей радостью…
И я распростер свои объятия, раскрыл глаза, быстро и с силой поднялся и стал шептать слова молитвы. — Тот день уже был предо мною! Свет ослепительный сиял во мне. Я в знак клятвы преданности Тебе поднимаю руку и так стою перед миром, и перед вами, удивленные прохожие, — я нищий, подаренный чудным откровением избранника.
Из бездны взываю, душа моя просит пощады. Жизнью исхожу: вылью Тебе мою муку. Слезы мои на глазах моих и текут по ресницам и щекам моим. Свои уста я закрыл и боль моя великая говорит Тебе: Бог Милостивый, пожалей меня.
Дай мне радости, не отымай надежды у меня. Обещай мне солнце Иерусалимское.
О, если бы мне быть в колодце Иеремии! О, если бы мне лежать хоть на куче мусора в Иерусалиме! О, я был бы в блаженстве.
Не последние ли это муки? Ибо тяжело. Но ведь будут, Бог Милостивый, дни в Иудее солнечные?
Дай мне эту радость.
Я слаб, нет силы поднять руки, мои губы запеклись кровью, я больше не могу раскрыть век, сердце мое замирает. Я готовлюсь к смерти.
Я уже не знаю и не вижу, кто проходит мимо меня и безразлично мне это — потому что я покидаю вас, люди. Я не думал, что умру когда-нибудь, думая, что бессмертен. Но не судил мне Бог.
А. И. Эртель (1885–1908) — русский писатель-демократ, просветитель. В его лучшем романе «Гарденины» дана широкая картина жизни России восьмидесятых годов XIX века, показана смена крепостнической общественной формации капиталистическим укладом жизни, ломка нравственно-психологического мира людей переходной эпохи. «Неподражаемое, не встречаемое нигде достоинство этого романа, это удивительный по верности, красоте, разнообразию и силе народный язык. Такого языка не найдешь ни у новых, ни у старых писателей». Лев Толстой, 1908. «„Гарденины“ — один из лучших русских романов, написанных после эпохи великих романистов» Д.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга впервые за долгие годы знакомит широкий круг читателей с изящной и нашумевшей в свое время научно-фантастической мистификацией В. Ф. Одоевского «Зефироты» (1861), а также дополнительными материалами. В сопроводительной статье прослеживается история и отголоски мистификации Одоевского, которая рассматривается в связи с литературным и событийным контекстом эпохи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге представлено весьма актуальное во времена пандемии произведение популярного в народе писателя и корреспондента Пушкина А. А. Орлова (1790/91-1840) «Встреча чумы с холерою, или Внезапное уничтожение замыслов человеческих», впервые увидевшее свет в 1830 г.
Фантастическая история о том, как переодетый черт посетил игорный дом в Петербурге, а также о невероятной удаче бедного художника Виталина.Повесть «Карточный мир» принадлежит перу А. Зарина (1862-1929) — известного в свое время прозаика и журналиста, автора многочисленных бытовых, исторических и детективных романов.
В книгу вошел не переиздававшийся очерк К. Бальмонта «Океания», стихотворения, навеянные путешествием поэта по Океании в 1912 г. и поэтические обработки легенд Океании из сборника «Гимны, песни и замыслы древних».
Четверо ученых, цвет европейской науки, отправляются в смелую экспедицию… Их путь лежит в глубь мрачных болот Бельгийского Конго, в неизведанный край, где были найдены живые образцы давно вымерших повсюду на Земле растений и моллюсков. Но экспедицию ждет трагический финал. На поиски пропавших ученых устремляется молодой путешественник и авантюрист Леон Беран. С какими неслыханными приключениями столкнется он в неведомых дебрях Африки?Захватывающий роман Р. Т. де Баржи достойно продолжает традиции «Затерянного мира» А. Конан Дойля.
Впервые на русском языке — одно из самых знаменитых фантастических произведений на тему «полой Земли» и тайн ледяной Арктики, «Дымный Бог» американского писателя, предпринимателя и афериста Уиллиса Эмерсона.Судьба повести сложилась неожиданно: фантазия Эмерсона была поднята на щит современными искателями Агартхи и подземных баз НЛО…Книга «Дымный Бог» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций произведений, которые относятся к жанру «затерянных миров» — старому и вечно новому жанру фантастической и приключенческой литературы.