Тридцать девять ступенек. Маска Димитриоса - [25]

Сэр Уолтер решил, что мы первым делом должны посетить Скотленд-Ярд. Мы были приняты сухопарым чопорным джентльменом с каменным лицом.

— Позвольте представить вам убийцу с Портленд-плейс, — начал сэр Уолтер.

На каменном лице появилась едва заметная улыбка.

— Я знаю, как вы любите сюрпризы, Балливант. Но мистер Ханней, которого вы мне, очевидно, представляете, уже не вызывает у нас того интереса, какой он возбуждал две недели назад.

— Мистер Ханней может рассказать вам много такого, что будет не только интересно, но и, я уверен, весьма поучительно. К сожалению, сейчас у него очень мало времени, но завтра он обязательно расскажет вам о своих приключениях. Мне бы очень хотелось, чтобы вы удостоверили, что власти не имеют к нему никаких претензий.

— Разумеется, вы свободны от каких-либо обвинений в убийстве, — обратился ко мне чопорный джентльмен, — Считайте, что ничего не произошло. Если хотите, можете снова поселиться в той же квартире. Но я думаю, вам это будет неприятно. Поскольку дело не дошло до суда, то, следовательно, ваша реабилитация не является необходимой. И, я думаю, вам это весьма и весьма выгодно.

— Имейте в виду, Мак-Гилливри, вы нам еще понадобитесь, — сказал сэр Уолтер на прощание.

Мы вышли на улицу, и здесь сэр Уолтер со мной простился.

— Обязательно приходите ко мне завтра. А пока постарайтесь, чтобы на вас не обращали внимания. Я бы на вашем месте лег в постель и отоспался.

Откровенно говоря, я не знал, что мне с собой делать. Три недели я прожил, постоянно подвергаясь опасности, и вот теперь я был свободный человек: иди куда хочешь, делай что тебе нравится. А мне было что-то невесело, как-то не по себе — не радовала меня эта свобода. Я зашел пообедать в «Савой». Все было прекрасно: и обед, и сигара, но всякий брошенный на меня взгляд мне был почему-то неприятен. «Может быть, потому, что я не могу отделаться от мысли, что все меня считают убийцей?» — думал я.

Выйдя из ресторана я взял такси и попросил отвезти меня на северную окраину Лондона. Часа два я бесцельно бродил по невзрачным улицам, трущобам и пустырям. Чувство беспокойства еще усилилось. «Руайе уже, наверное, высадился в Довере. Вскоре он вместе с сэром Уолтером и другими высокопоставленными лицами начнет обсуждать вопросы, имеющие жизненно важное значение, — думал я, — а меня, сообщившего им бесценную информацию, на это совещание не пригласили. Конечно, я не первый лорд адмиралтейства, не начальник генерального штаба, но, быть может, именно я могу предотвратить надвигающуюся опасность, помочь разгадать неразрешимую тайну?»

Я опять взял такси и вернулся в центр. Надо было как-то скоротать время, и я зашел поужинать в ресторан на Джермин-стрит. У меня пропал аппетит, я едва притронулся к еде, зато выпил почти всю бутылку бургундского. Но и прекрасное вино меня ничуть не развеселило — настроение у меня было по-прежнему паршивое. Напрасно голос разума говорил мне, что собравшиеся на совещание люди представляют цвет нации, что я не могу тягаться с ними ни в знаниях, ни в опыте, ни в умении решать трудные государственные вопросы. Второй голос все время шептал мне, что без моего участия все непременно погибнет, и мерзавцы из «Черного камня» одержат верх.

Когда стрелка часов подошла к половине десятого, я твердо решил идти в особняк на Куинн Анн-гейт. Пусть меня не примут, но зато совесть моя будет чиста — я сделал все что мог.

Я вышел из ресторана и пошел по Джермин-стрит. На углу Джермин-стрит и Дьюк-стрит стояла группа молодых людей. Несколько бездельников в вечерних костюмах, горячо обсуждающих, идти ли им в мюзик-холл или в театр. Один из них был мой старый знакомый, Мармадюк Джопли. Он узнал меня.

— Держите! Держите его! — заорал он. — Это же Ханней, убийца с Портленд-плейс!

Он схватил меня за руку, его приятели окружили нас. Конечно, мне следовало подождать спешившего к нам полисмена и все объяснить ему, но глупое лицо Марми и сжигающее меня нетерпение невольно подтолкнули меня на совершенно дурацкий поступок: я провел своей левой апперкот и был страшно рад, когда Марми рухнул на мостовую.

И тут они все бросились на меня. Я здорово отбивался и кое-кому из них попортил физиономию. Более того, я уверен: не вмешайся в это дело полисмен, я сделал бы из этих молодчиков одну большую отбивную, но полисмен схватил меня за руки, и драка прекратилась.

Лежащий на мостовой Марми выплюнул выбитый зуб и прошепелявил, что это Ханней, разыскиваемый полицией убийца.

— Да заткнись ты, идиот! — заорал я. — Я советую вам, констебль, обратиться в Скотленд-Ярд. Там обо мне знают, и вы получите большой нагоняй, если меня задержите.

— Не советую давать мне советы, молодой человек, — заявил полисмен, — Я видел, как вы ударили этого джентльмена. Вы ударили первым, и удар был очень сильный. Так что идемте со мной, а не то я надену на вас наручники.

Тупость полисмена и чувство невозвратимой потери времени довели меня до бешенства. Я свалил с ног полисмена, оттолкнул пытавшегося схватить меня молодого человека и опрометью бросился бежать по Дьюк-стрит. Я слышал за собой топот ног и свистки полисмена.