Трибунал для Иисуса. Особое мнение российского судьи - [3]
Автор придерживается той точки зрения, что существование Бога недоказуемо в принципе, тем более в суде. Хотя многие философы и известные представители различных религиозных течений не раз пытались формулировать такие доказательства. Например, Фома Аквинский, выдвинул в свое время пять аргументов в пользу существования Бога. У современных апологетов их число выросло в несколько раз. но по-прежнему остаются актуальными рассуждения Б. Паскаля о том. что разумное доказательство существования Бога невозможно и решение о Его бытии-небытии каждый принимает самостоятельно[12]. То есть, этот вопрос всецело является вопросом веры, а не историко-правового исследования.
Вторая проблема и особенность дела вытекает из необходимости понимания вопроса о том, как в завоеванной римлянами Иудее взаимодействовали между собой две правовые системы (римская и древнееврейская). Следует отметить, что между иудеями и римлянами не существовало какого-либо договора о разграничении их юрисдикции[13]. Не было и каких-то специальных актов о порядке управления завоеванными провинциями. Наместники руководствовались, видимо, лишь сенатусконсульскими постановлениями, регламентировавшими, в том числе и вопросы судопроизводства, а также конкретными предписаниями, которые император давал им в специальной инструкции (mandata) при отъезде, одновременно удостоверяя этим документом полномочия прокуратора или префекта.
По большому счету, римский наместник был полностью предоставлен самому себе в вопросе о том, как именно он будет управлять провинцией. При этом национальная и римская системы права «почти „не видели“ друг друга, сосуществуя в параллельных измерениях»[14].
Отсутствие четких законодательных установлений в этих вопросах можно объяснить тем обстоятельством, что основной задачей римского наместника была «защита провинции от всяческого рода врагов, как внутренних, так и внешних, мешавших спокойствию людей, проживавших в ней», а «судопроизводством наместник занимался по остаточному принципу»[15]. Суть этого принципа выразил проконсул Галлион: «спор об учении и об именах и о законе вашем, разбирайте сами; я не хочу быть судьею в этом» (Деян. 18: 12–15).
Аналогичным образом ситуация развивалась и по делу Иисуса, когда иудеи привели Его к Пилату, не сформулировав прежде конкретного обвинения.
Нет оснований сомневаться в правдивости евангельских текстов, из которых следует, что Рим после захвата Иудеи сохранил за иудейскими судами право судить по древнееврейскому закону тех. кто совершал религиозные преступления. И даже приговаривать их к смертной казни. Но исполнять такой приговор иудеи вряд ли могли, не получив прежде санкцию римского наместника. Причем в этом вопросе, по мнению автора, надо разделять этапы получения санкции у прокуратора (префекта) и сам акт приведения приговора в исполнение. Если римский наместник убеждался, что совершенное виновным правонарушение охватывалось лишь рамками древнееврейского права, утверждение им приговора было одновременно и его санкцией на приведение этого приговора в исполнение в соответствии с еврейским законом. Если же наместник Рима, оценивая содеянное виновным с точки зрения римского законодательства, усматривал в этих действиях общественную опасность для Рима, то он мог (и даже обязан был) провести собственное расследование и пересмотреть смертный приговор. А точнее — вынести свой собственный приговор. Но в этом случае его исполнение осуществлялось уже римлянами и по римским законам. То есть, утверждение приговора прокуратором (префектом) не было простой формальностью. Потому и мнение синедриона, надеявшегося на формальное утверждение своего приговора Иисусу, вступило в противоречие с мнением Пилата.
Вместе с тем. на происходившие периодически случаи побивания иудеев камнями за нарушение Моисеева закона (без санкции римских наместников) последние, судя по всему, просто закрывали глаза, поскольку эти казни не затрагивали римских интересов.
Третья особенность дела, связанная с предыдущей, касается разработанной первосвященниками универсальной формулы обвинения, выдвинутого против Иисуса. Она позволяла преобразовать (трансформировать) подведомственные синедриону религиозные преступления в преступления против интересов Рима, подсудные Пилату. Анализ источников показывает, что синедрион при вынесении Иисусу обвинительного приговора рассчитывал расправиться с Ним именно руками римлян. И потому соответствующим образом сформулировал юридическое обвинение, сохраненное для истории евангелистом Лукой.
Четвертая особенность сводится к следующему. В деле Иисуса проблематично разобраться, если не установить причину, по которой в этом суде объединились интересы двух противоборствующих религиозных течений (саддукеев и фарисеев). Если условно выделить в обвинениях против Иисуса светскую и религиозную составляющие, то в инкриминировании первой части обвинения были более заинтересованы саддукеи. А во второй — фарисеи. Позже мы подробнее поговорим о возможных причинах объединения этих обвинений. А пока ограничимся предположением, сделанным Б. Г. Деревенским: «Вполне возможно, что в спешке и горячке, с которыми проходил суд, саддукеи, горя желанием непременно осудить Иисуса, воспользовались аргументами фарисеев и тем самым выступили невольными защитниками в общем-то чуждой им мессианской идеи»
Война — это не только героические подвиги. Не только кровь, но и грязь. Насилие, бандитизм, мародерство — все это непременные атрибуты войны, ее неизбежная оборотная сторона. Или, другими словами — ее изнанка. Ранее она не была предметом исследований, поскольку недоступны были первоисточники — постановления следственных органов и приговоры военных трибуналов.
Эта книга, написанная в жанре документального исторического расследования, рассказывает о неизвестных страницах из жизни Героев Советского Союза, которые в разные годы и по разным причинам оказались по другую сторону судебного барьера — подвергались арестам, репрессиям, были осуждены. Многие факты, почерпнутые автором из уникальных архивных следственно-судебных документов, обнародуются впервые и не известны даже историкам. Среди побывавших в тюрьмах и лагерях — В.П. Чкалов, С.П. Королев, К.К. Рокоссовский, А.И.
Одержимость бесами – это не только сюжетная завязка классических хорроров, но и вполне распространенная реалия жизни русской деревни XIX века. Монография Кристин Воробец рассматривает феномен кликушества как социальное и культурное явление с широким спектром значений, которыми наделяли его различные группы российского общества. Автор исследует поведение кликуш с разных точек зрения в диапазоне от народного православия и светского рационализма до литературных практик, особенно важных для русской культуры.
2013-й год – юбилейный для Дома Романовых. Четыре столетия отделяют нас от того момента, когда вся Россия присягнула первому Царю из этой династии. И девять десятилетий прошло с тех пор, как Император Николай II и Его Семья (а также самые верные слуги) были зверски убиты большевиками в доме инженера Ипатьева в Екатеринбурге в разгар братоубийственной Гражданской войны. Убийцы были уверены, что надёжно замели следы и мир никогда не узнает, какая судьба постигла их жертвы. Это уникальная и по-настоящему сенсационная книга.
В книге повествуется о жизненных путях четырёх типичных для сибирского социального пейзажа фигур: священника-миссионера П. А. Попова, крестьянина, ставшего купцом-предпринимателем, Н. М. Чукмалдина, чиновника и одновременно собирателя фольклора П. А. Городцова, ссыльного религиозного оппозиционера П. В. Веригина, живших примерно в одно время (XIX – начало XX в.) – в бурную эпоху буржуазной модернизации. Их биографии – пример различных вариантов разворачивания жизненного пути на переходном этапе развития общества.Книга предназначена для историков, краеведов, а также для широкого круга читателей, интересующихся проблемами истории края.
Том посвящен кочевникам раннего железного века (VII в. до н. э. — IV в. н. э.), населявшим степи Азии от Урала до Забайкалья. В основу издания положен археологический материал, полученный при раскопках погребальных и бытовых памятников. Комплексный анализ археологических источников в совокупности со сведениями древних авторов позволил исследователям реконструировать материальную и духовную культуру древних кочевников, дать представление об их хозяйстве, общественном строе, взаимоотношениях с окружающим оседлым населением, их экономическом развитии.
Чудесные исцеления и пророчества, видения во сне и наяву, музыкальный восторг и вдохновение, безумие и жестокость – как запечатлелись в русской культуре XIX и XX веков феномены, которые принято относить к сфере иррационального? Как их воспринимали богословы, врачи, социологи, поэты, композиторы, критики, чиновники и психиатры? Стремясь ответить на эти вопросы, авторы сборника соотносят взгляды «изнутри», то есть голоса тех, кто переживал необычные состояния, со взглядами «извне» – реакциями церковных, государственных и научных авторитетов, полагавших необходимым если не регулировать, то хотя бы объяснять подобные явления.
Предлагаемая читателю книга посвящена истории взаимоотношений Православной Церкви Чешских земель и Словакии с Русской Православной Церковью. При этом главное внимание уделено сложному и во многом ключевому периоду — первой половине XX века, который характеризуется двумя Мировыми войнами и установлением социалистического режима в Чехословакии. Именно в этот период зарождавшаяся Чехословацкая Православная Церковь имела наиболее тесные связи с Русским Православием, сначала с Российской Церковью, затем с русской церковной эмиграцией, и далее с Московским Патриархатом.