Три зигзага смерти - [47]

и ты снова заживешь жизнью, которой должен жить.

- Спасибо тебе, Миша, - ответил я, растрогавшись. - Если у нас получится

бросай свою работу и мы с тобой будем делать научный бизнес. У меня

недавно появились новые идеи и наработки. Если все получится, то

заработаем не хуже, чем на клее.

- Спасибо, Боря, но не могу я работу бросить. Я же тебе говорил - у нас

династия. Четыре поколения работы в угрозыске. Мой прадед, Павел Борисович

Сизов, Камо арестовывал.

- Ну?! Это, которого в тюрьме иголками протыкали, чтобы проверить, что он

сумасшедший?

- Ага. Хитрый был. Мазохист. Они ему иголки под ногти и ждали, что он

страдать будет. А он кайфовал. Сидит себе, кайфует. Патологический,

Приходько покрутил у виска пальцем.

- Ну смотри, - я проткнул вилочкой шпротину. - А то, может, надумаешь?

- Ладно, посмотрим, - Михаил Иванович завернул в рот огромный кусок

яичницы и проглотил. - Замечательное блюдо. Сколько его ем, не надоедает.

- Неплохое.

Вдруг Михаил Иванович поперхнулся и засмеялся.

- Если б мне кто-нибудь вчера сказал, что Пирпитум сам прыгнет ко мне в

люк и мы с ним еще коньяки распивать будем, я бы не поверил!

- А если б тебе сказали, что мы монстров за бутылкой пошлем? - я тоже

засмеялся.

- Даааа, - хохотал Михаил Иванович.

Наконец мы успокоились и он сказал:

- Отставить ха-ха. Поговорим о деле.

Мы разлили остатки коньяка.

- Как я думаю, - сказал капитан, - в самое ближайшее время меня должны

вызвать на место твоего последнего преступления в квартиру Савинкова.

Поступим так, ты ложись отдыхай, а я поеду. Как разузнаю что, приеду,

расскажу. А дальше - по обстоятельствам.

Зазвонил телефон.

- О! - Михаил Иванович поднял палец.

Он вытер руки об занавеску и снял трубку:

- Приходько слушает!.. Так... Так... Да... Где это было?.. Так...

Приклеил?.. Трупы есть?.. Нет?!.. Ну и ну!.. Во дает!.. Ну, раз трупов

нет, то, я думаю, вы там сами разберетесь. А деда-киоскера завтра ко мне!

Ну все... Конец связи. - Михаил Иванович положил трубку. - По поводу

перестрелки на площади Тельмана.

- Я понял.

- Между прочим, ты Тельману отстрелил нос.

- Это еще вопрос - кто отстрелил Тельману нос - я или милиция. В случае

чего, на мой клей элементарно приклеивается.

- Я про твой клей много слышал, но сам никогда не пользовался... Камень

клеится очень паршиво и я думаю, что даже твой клей не поможет. Твердые

материалы клеются хреново.

- А что, Михал Иваныч, стекло, по-твоему, твердый материал?

- Твердый.

- Смотри, - я взял два стакана, его и мой, склеил их на манер бинокля и

отдал ему. - Попробуй.

Михаил Иванович попытался разодрать их, но у него ничего не вышло.

- и-мое! - сказал он, разглядывая стаканы на просвет. - Буду внукам

показывать. Память от серийного убийцы.

- Пользоваться клеем "Суперпирпитумс" может каждый, - я протянул Михаилу

Ивановичу тюбик, - а не только серийный убийца. А что касается стаканов

очень смешно, когда придут гости, приклеить их донышками к столу.

- Ха-ха! Я понял! Сначала налить туда, они стаканы хватают, а стаканы

приклеены! Ха-ха! Обязательно так сделаю!

Зазвонил телефон.

- Приходько слушает!.. Так... Так... Труп в ванной?!.. Так... Кто

сообщил?.. Дежурный по подьезду?.. Так... Какой адрес?.. Улица

Изумрудная?.. Еду! - Михаил Иванович положил трубку. - Ага! Убийство в

ванной на Изумрудной! Понял? Я поехал.

- А мне что делать?

- Ложись спать, а я приеду, все тебе расскажу.

67

Приходько взял пистолет и уехал.

Только теперь я почувствовал, как устал. У меня буквально подкашивались

ноги и слипались на ходу глаза. Я с трудом добрался до кровати, засунул

под подушку пистолет и забылся глубоким сном.

Проснулся я от того, что в прихожей хлопнула дверь. Было уже темно.

- Михал Иваныч! - окликнул я.

Дверь в комнату приоткрылась и на пороге я увидел силуэт мужчины.

- Михал Иваныч, это ты?

- Я. А кто же еще?

- Ну как дела?

- Как дела?! - переспросил Михал Иваныч угрюмым голосом. - Наделал ты,

Борис, делов, нечего сказать!

- Ты это про Тельмана?

- Тельман! Сам ты Тельман! - Приходько тяжело вздохнул. - Ты нам, Борис,

всем поперек горла встал! Я только что от начальства. Ты нам все

показатели сбил. Кривая преступности из-за твоих похождений резко поползла

вверх.

- Да ты что, Михал Иваныч, рехнулся?! Ты же прекрасно знаешь, что я ни в

чем не виноват!

- Шутишь, Борис Андреевич! Не виноват он, а у нас целый отдел без премии

останется! Сотрудникам не платят... Сотрудники без штанов... Ты, Борис, не

обижайся, но я должен тебя арестовать.

- Да что с тобой, Михал Иваныч?! - я нащупал под подушкой пистолет и

вскочил с кровати.

- Брось оружие! - Приходько вытащил откуда-то мегафон. - Дом окружен!

Сопротивление бесполезно! - закричал он в него.

Я ногой вышиб мегафон из руки Михал Иваныча и рукояткой пистолета ударил

его в лоб. Приходько закачался, сделала несколько шагов назад и упал

навзничь.

Я включил свет и остолбенел. У Михаила Ивановича от уха до уха было

перерезано горло.

Нужно быстрее убираться отсюда. Я бросился в кухню, где на веревке сохла

моя одежда.

На веревке, вместо моей одежды, висели дамские платья, юбки и лифчики. Я