Три жизни: Кибальчич - [39]
Вскоре от Мики Сильчевского Саша узнал невероятные подробности: Кибальчич перевелся из Черниговской духовной семинарии вопреки воле отца и с родителем теперь полный разрыв. Коле отказано в помощи, он без средств и живет репетиторством: принят гувернером детей местного аристократа, богача помещика Судиенко. В барском доме ему предоставлена комната с верандой и отдельным входом. Положен пансион, питание и жалованье. Тарас Николаевич Судиенко считает, что лучшего домашнего воспитателя для своих детей не сыскать в их округе.
Николаи Иванович в совершенстве знает французский и немецкий языки, начитан, выдержан, спокоен, всегда ровен и добр с детьми.
Мика Сильчевский и познакомил Сашу Михайлова с Кибальчичем. Знакомство их произошло в доме Судиенко, в комнате Коли.
…Сейчас этот сентябрьский вечер 1869 года возник в памяти так ярко, будто все происходило вчера. Комната была длинная, как коридор, с широким окном, за которым шумел дождь. Диван в углу, темный буфет; за стеклами его поблескивали тарелки и блюда золоченого фарфорового сервиза, и видно было, что хозяин комнаты к буфету не прикасался. Два стола, один у окна, другой — у двери, придвинут к стене, и на обоих горели керосиновые лампы. Стол у окна завален книгами, и Саша успел прочитать несколько названий, но они потом забылись. Зато вспомнил сразу: под лампой был раскрыт самоучитель английского языка Оллендорфа.
На втором столе были аккуратно разложены пакеты с какими-то порошками, стояло несколько мензурок с разноцветными жидкостями, были тут еще маленькие весы с двумя медными чашами и набором гирь. Стопкой лежало несколько книг и журналов, и, перелистывая книгу, оказавшуюся сверху, Саша увидел замысловатые формулы, чертежи, непонятные схемы.
— Химии принадлежит будущее, — услышал он голос Кибальчича.
А когда любопытство толкнуло Михайлова ткнуть пальцем в серый порошок, насыпанный в чашу весов, Коля сказал:
— Осторожно, порох.
— А что вы делаете? — почему-то шепотом и на "вы" спросил Михайлов.
— Ракеты, — последовал ответ. — Сделаю, приглашаю на обрыв к Десне. Я знаю отличное место. Вместе пустим.
Был в тот вечер Коля Кибальчич оживленным, приветливым, разговорчивым. В меховой поддевке, в мягких войлочных башмаках, он быстро ходил по комнате, говорил о последних достижениях химии и физики, перескакивал на литературные новинки.
— Да когда вы все успеваете? — изумленно спросил Саша Михайлов. — И… как вы распределяете время?
— Я время не распределяю, — серьезно ответил Кибальчич. — Я стараюсь тратить его рационально. После гимназии три часа занимаюсь с детьми Тараса Николаевича. А остальное время мое. Я ложусь спать в двенадцать или в час ночи. То есть получается около десяти часов — мои.
Это казалось невероятным, и сейчас Александр Михайлов вспомнил, устыдившись, что тогда не поверил Николаю Кибальчичу. А игры? И пойти погулять? Да мало ли…
Именно в тот вечер Коля сказал:
— Я просмотрел библиотеку в гимназии. Читать там нечего. Один официоз. Творения отцов церкви. У меня есть предложение: давайте создадим свою библиотеку. Тайную.
— Тайную?! — ахнул Мика Сильчевский.
— Тайную, — спокойно сказал Кибальчич. — Соберем кружок надежных друзей, человек пять-шесть, небольшие денежные взносы потребуются. Будем из Питера выписывать журналы, книги. Найдем способ доставать что нам интересно. А тебя, Мика, назначим библиотекарем, будешь хранить кассу и выдавать книги. Согласен?
— Согласен, — прошептал Мика Сильчевский, но зрачки в его глазах расширились, похоже, от страха.
"…Да, господин следователь, я бы мог вам рассказать о нашем первом тайном кружке в Новгороде-Северском".
Этот кружок объединил нескольких читателей подпольной гимназической библиотеки. Характерное было чтение: выписываемые из Петербурга журналы "Дело", "Отечественные записки", сочинения Некрасова, Добролюбова, Писарева; достали комплекты "Современника" за 1855–1856 годы с романом Чернышевского "Что делать?", журнал Лаврова "Вперед" с "Письмами без адреса" Николая Гавриловича. Появились в библиотеке комплекты герценовских изданий "Колокол" и "Полярная звезда", которые печатались в Лондоне, в Вольной русской типографии.
Интересно! Ведь, когда Кибальчич и Сильчевский, окончив гимназию, уехали в Петербург, смотрителем тайной библиотеки стал он, Александр Михайлов, а, уезжая в 1875 году в ту же северную столицу, передал свои полномочия семикласснику Владимиру Хоецкому. Может быть, и сейчас в Новгород-Северской гимназии существует та подпольная библиотека, созданная по инициативе Николая?
Рукописный журнал "Винт"… Конечно, тоже подпольный. Сколько же вышло номеров? Пять или шесть, наверное. Придумал необычное издание Коля, он, естественно, и был его редактором. Переписывал журнал лучший каллиграф, гимназист Сережа Барзиковский, а карикатуры рисовал Татаринов, одноклассник Саши Михайлова. Все были уверены, что из него получится замечательный художник! Ну и доставалось же в его карикатурах — их сюжеты придумывал редактор — нелюбимым учителям! Особенно перепадало надзирателю, шпиону-иезуиту Киселевичу, и законоучителю, магистру Киевской духовной академии, соборному протоиерею отцу Петру Хандожинскому, с которым Кибальчич находился в постоянном конфликте. Мика Сильчевский рассказывал: поднимается на уроке закона божьего Коля и спокойно, ровным голосом говорит:
История загадочной реликвии – уникального уральского сервиза «Золотая братина» – и судьба России переплелись так тесно, что не разорвать. Силы Света и Тьмы, вечные христианские ценности любви и добра и дикая, страшная тяга к свободе сплавлены с этим золотом воедино.Вот уже триста лет раритет, наделенный мистической властью над своим обладателем, переходит из одних рук в другие: братину поочередно принимают Екатерина Вторая и Емельян Пугачев, Сталин и Геринг, советские чекисты и секретные агенты ФСБ.
Повесть была напечатана в журнале «Юность» в номерах 6 и 7 за 1982 год в разделе «Проза».
В психологическом детективе Игоря Минутко речь идет о расследовании убийства....Молодому следователю районной прокуратуры поручают первое самостоятельное дело: в деревне Воронка двумя выстрелами в спину убит механизатор Михаил Брынин...
Имя Николая Константиновича Рериха — художника, общественного деятеля, путешественника, знатока восточной культуры — известно всем. Однако в жизни каждого человека, и прежде всего в жизни людей неординарных, всегда есть нечто глубоко скрытое, известное лишь узкому кругу посвященных. Был такой «скрытый пласт» и в жизни Рериха.Игорь Минутко пытается, привлекая документальные источники, проникнуть «за кулисы» этой богатой событиями и переживаниями жизни человека, оставившего, несомненно, яркий след в истории российской и мировой культуры.
Роман «Бездна (Миф о Юрии Андропове)» известного писателя-историка Игоря Минутко посвящен одной из самых загадочных и противоречивых фигур политического Олимпа бывшего СССР — Юрию Владимировичу Андропову (1914-1984), в течение 15 лет стоявшему во главе Комитета Государственной Безопасности.
Повесть о необыкновенных приключениях Вити Сметанина и его друзей на каникулах в городе и деревне.
Роман «Гвади Бигва» принес его автору Лео Киачели широкую популярность и выдвинул в первые ряды советских прозаиков.Тема романа — преодоление пережитков прошлого, возрождение личности.С юмором и сочувствием к своему непутевому, беспечному герою — пришибленному нищетой и бесправием Гвади Бигве — показывает писатель, как в новых условиях жизни человек обретает достоинство, «выпрямляется», становится полноправным членом общества.Роман написан увлекательно, живо и читается с неослабевающим интересом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу пересказа Валерия Воскобойникова легла знаменитая «Песнь о нибелунгах». Герой древнегерманских сказаний Зигфрид, омывшись кровью волшебного дракона, отправляется на подвиги: отвоевывает клад нибелунгов, над которым тяготеет страшное проклятье, побеждает деву-воительницу Брюнхильду и женится на красавице Кримхильде. Но заколдованный клад приносит гибель великому герою…
Новый роман современного писателя-историка И. Фирсова посвящен становлению русского флота на Балтике и событиям Северной войны 1700–1721 гг. Центральное место занимает описание знаменитого Гангутского сражения, результат которого вынудил Швецию признать свое поражение в войне и подписать мирный договор с Россией.
Действие романа Т.Каипбергенова "Дастан о каракалпаках" разворачивается в середине второй половины XVIII века, когда каракалпаки, разделенные между собой на враждующие роды и племена, подверглись опустошительным набегам войск джуигарского, казахского и хивинского ханов. Свое спасение каракалпаки видели в добровольном присоединении к России. Осуществить эту народную мечту взялся Маман-бий, горячо любящий свою многострадальную родину.В том вошли вторая книга.
Как детский писатель искоренял преступность, что делать с неверными жёнами, как разогнать толпу, изнурённую сенсорным голодом и многое другое.
33 рассказа Б. А. Емельянова о замечательном пионерском писателе Аркадии Гайдаре, изданные к 70-летию со дня его рождения. Предисловие лауреата Ленинской премии Сергея Михалкова.
Ежегодно в мае в Болгарии торжественно празднуется День письменности в память создания славянской азбуки образованнейшими людьми своего времени, братьями Кириллом и Мефодием (в Болгарии существует орден Кирилла и Мефодия, которым награждаются выдающиеся деятели литературы и искусства). В далеком IX веке они посвятили всю жизнь созданию и распространению письменности для бесписьменных тогда славянских народов и утверждению славянской культуры как равной среди культур других европейских народов.Книга рассчитана на школьников среднего возраста.
Книга о гражданском подвиге женщин, которые отправились вслед за своими мужьями — декабристами в ссылку. В книгу включены отрывки из мемуаров, статей, писем, воспоминаний о декабристах.
Эта книга о великом русском ученом-медике Н. И. Пирогове. Тысячи новых операций, внедрение наркоза, гипсовой повязки, совершенных медицинских инструментов, составление точнейших атласов, без которых не может обойтись ни один хирург… — Трудно найти новое, первое в медицине, к чему бы так или иначе не был причастен Н. И. Пирогов.