Три жизни бога - [4]

— Господин, — Иникер, его верный домашний демон, бежит следом, едва поспевая, шурша перламутровой чешуей.

— Господин, — говорит он, — спрашивали Лару, но я не решился ее будить.

— Хорошо. Кто спрашивал? — Эмеш остановился у входа.

— Гизуду, он просто в ярости. Он там просто в ярости! — Иникер взмахнул руками, изображая всю ярость хранителя леса, — он кричит, что это Лару во всем виновата. Говорит, что какой-то царь что-то у него поломал. Я так и не понял.

Эмеш удивленно хмыкнул. Ну и царь! Ему все же удалось, кто бы мог подумать. Может быть человечки вышли не так уж и плохи, или поумнели со временем. Раньше он за ними такого не замечал.

— Хорошо, Ник, я сам ей сажу.

Иникер кивнул и быстро исчез куда-то по своим делам.

В спальне пахло цветами. Мягкий свет из окна, словно легкий туман плыл по комнате, пробираясь сквозь тончайший полог кровати.

Лару уютно свернулась калачиком под одеялом, положив ладошку под голову. Даже будить жалко.

Эмеш осторожно присел на край кровати.

Сколько сотен лет он ее знает, а все не перестает любоваться — так хороша. Даже и не скажешь сразу что в ней особенного, красота Лару шла изнутри, такая мощная сила, устоять перед которой не способен ни один мужчина. Богиня плодородия, как-никак.

Пододвинувшись ближе Эмеш поцеловал ее в розовую щечку.

— Ру, проснись.

Сморщив носик и натянув на себя одеяло, богиня перевернулась на другой бок. Эмеш усмехнулся и принялся тормошить ее за плечо.

— Давай, Ру, пора вставать. Твой царь таки завалил лесного робота и хочет тебя видеть.

Это подействовало, да еще как. Лару мигом оказалась сидящей на кровати, сон как рукой сняло.

— Атну? Не может быть! — весело поинтересовалась она.

— Еще как может, заверил Эмеш, — Гизиду просто в ярости, рвет и мечет в своем лесу. Уж у него вряд ли есть сомнения на счет твоего участия в этом деле.

Лару отмахнулась — подумаешь в ярости, зато Атну настоящий герой. Таких как он, среди людей больше нет. Накручивая на палец золотую прядь волос Лару мечтательно закрыла глаза.

— Он бесстрашен как лев, никто раньше и близко не решался подойти к лесному чудищу, не то что бы сразиться с ним.

Эмеш хотел было предположить, что восхищается она далеко не одной только храбростью молодого царя, но решил промолчать. Чего придираться? Храбрость — тоже хорошая черта, тем более в совокупности с такой внешностью. Пусть Лару развлекается. Главное что б не принимала все это близко к сердцу, иначе… впрочем, это не его забота.

Не желая тянуть время, богиня выскользнула из-под одеяла и понеслась в ванну. А Эмеш пожал плечами и отправился на кухню завтракать.

Там на столе, Иникер уже заботливо приготовил кофе и хрустящие гренки с сыром. Сегодня особых дел у Эмеша не было, как и обычно, можно просто прогуляться по окрестностям, поплавать. Можно даже взять и отправиться в город, посмотреть вблизи как там идут дела. Он давно собирался, но каждый раз откладывал на потом. Давно никуда не выбирался, обленился совсем.

Да уж, удобнее и безопаснее считать это ленью, чем копаться в истинных причинах.

Здесь у него свой маленький мирок, больше похожий на просторную городскую квартиру, чем на жилище бога. Ну и пусть, он так привык и ничего не хотел менять. Это Атт отгрохал себе величественный и слишком пафосный, на вкус Эмеша, дворец. Но с другой стороны, владыке небес пафос положен по статусу.

А сам он мог жить как хотел.

И жил.

Очень сложно оказалось расставаться с некоторыми привычками, и небольшая кухня казалась ему куда уместнее обеденного зала. Лару часто подшучивала над ним… последние пару сотен лет. А по началу, когда все только начиналось, боялась даже переступить этот порог. Но потом привыкла. Как и остальные. Как и он сам. Время многое стирает, превращая острые углы в гальку на берегу моря.

С привычками сложно расставаться, но еще сложнее жить рядом с воспоминаниями.

Лару весело плескалась в ванной, напевая задорный, легкомысленный мотивчик, и Эмеш решил что надо бы тоже сходить к людям, поглядеть как там они. Только в отличие от Лару, Эмеш никогда не собирался так усердно прихорашиваться перед появлением среди смертных.

Не прошло и часа, как наполняя кухню ароматами цветов и ванили, Лару появилась во всей красе.

— Ну как я тебе? — кокетливо спросила она.

— Восхитительно!

Врать в таких случаях совершенно бессмысленно, Лару вне конкуренции.

— Тогда пожелай мне удачи, — попросила она, застегивая на шее перламутровое ожерелье.

— Удачи? Тебе? — искренне удивился Эмеш.

— Просто пожелай, — загадочно улыбнулась она, и исчезла за дверью.

2

Эмеш наблюдал, прислонившись спиной к стене.

Он просто смотрел, предпочитая не вмешиваться в чужие ссоры, без особой необходимости.

А она была готова разнести весь мир, если ее желание не будет исполнено, и она действительно способна это сделать. На щеках Лару пылал румянец, ее золотые кудри разметались в негодовании, ноздри дрожали, губы сжаты в тонкую решительную линию.

Атт молчал.

Они ругались более часа. При всех. Это уже само по себе беспокоило, Лару, как умная женщина, всегда предпочитала выяснять отношения наедине, тем более с отцом. Без посторонних глаз он давно бы пошел на уступки, но теперь уже успел сказать «нет», и брать свои слова назад не намерен. Атт бы хотел, пожалуй, но все тот же дурацкий статус не позволяет.