Три женщины - [8]
Маргарита Грассини и Чезаре Царфатти поженились в 1898 году. Свадьба состоялась во дворце семьи Грассини, куда Маргарита уже никогда больше не вернулась.
Медовый месяц молодожены провели в Швейцарии и во Франции. Обожавшая горные прогулки, Маргарита упорно тащила за собой своего не слишком спортивного мужа, подтрунивая над его одышкой. В Париже она с легкостью поднялась пешком на Эйфелеву башню, а Чезаре поехал на лифте. Они проводили много часов в галереях Монмартра, где Маргарита впервые увидела оригиналы Сезанна[42], открыла для себя Тулуз-Лотрека[43] и купила серию его литографий, в которых Лотрек обессмертил парижских проституток. Этими литографиями Маргарита дорожила всю жизнь и говорила, что она была первой в Италии, кто оценил Лотрека.
Вернувшись в Венецию, молодожены поселились недалеко от собора Св. Марка в доме, который им подарил синьор Грассини. У Чезаре была своя адвокатская контора. Постепенно он приобрел репутацию блестящего защитника и талантливого оратора, чему немало способствовал его бархатный баритон.
В конце девятнадцатого столетия, когда среднее жалованье в Италии составляло менее тысячи лир в год, а хорошее место в театре стоило одну лиру, Маргарита с мужем роскошно жили на его доходы. Поэтому Чезаре мог позволить себе брать дела преимущественно знакомых социалистов, которые платили ему символическую сумму, а то и вовсе не платили. Чезаре надеялся, что такой подбор клиентов обеспечит ему поддержку социалистической партии, когда он решит баллотироваться в парламент. Супруги Царфатти вступили в местную социалистическую ячейку, а вскоре и возглавили ее. С Чезаре рука об руку работал его старый друг и коллега Элиа Мусатти, тоже родившийся в еврейской семье, но отец Элиа, который был в прошлом партнером отца Маргариты, отрекся от сына, когда тот стал социалистом. Элиа Мусатти основал еженедельную газету «Новое столетие», постоянными авторами которой стали Маргарита и Чезаре. Большинство Маргаритиных статей было об изящных искусствах, хотя попадались и статьи на злобу дня. Она стала профессиональным критиком.
Правительство обратило внимание на политическую неблагонадежность адвоката Царфатти, и он попал под полицейский надзор. А городские власти Венеции, признавая за Чезаре репутацию одного из лучших адвокатов, сочли его, к ужасу отца Маргариты, «опасным человеком, оппортунистом без всяких убеждений, движимым одним только желанием занять высокий пост».
Но никакие неприятности Чезаре не могли сравниться с тем горем, которое постигло Маргариту. В возрасте пятидесяти лет неожиданно скончалась ее мать, будучи в отъезде. Когда гроб с телом прибыл на железнодорожную станцию, вместе с семьей Маргариты его встречали мэр города, начальник полиции, раввины и многие деловые партнеры Амедео Грассини. Целый флот гондол провожал похоронную баржу на еврейское кладбище в Лидо где семью Грассини уже ожидала большая толпа.
Городские газеты опубликовали некрологи. В еврейской газете выражалось соболезнование Амедео Грассини, его детям и двум его зятьям. Третий — Чезаре Царфатти — вообще не был упомянут из-за своей социалистической деятельности.
Маргарита еще была в трауре по матери, когда в мае 1900 года у нее родился первый ребенок. Сына назвали Роберто. Он унаследовал от матери медный цвет волос и серо-зеленые глаза. «Бог дал — Бог взял» была первая мысль Маргариты. Бог взял у нее мать и дал ей сына.
На соборной колокольне зазвонили колокола.
Маргарита переоделась к ужину и по дороге в столовую зашла в детскую. Она отослала взятую из деревни кормилицу Марию и стала всматриваться в сморщенное личико утонувшего в кружевах малыша, которого она так долго вынашивала. Маргарита машинально погладила живот, он снова был плоским.
— Роберто! Сынок! Ты меня слышишь? Это — мама. Твоя мама.
Маргарита взяла его на руки и стала укачивать. Когда он подрастет, он будет красивым. Ребенок заплакал. Вдруг она почувствовала что-то мокрое. Ой, новое платье! Портниха только вчера его принесла.
— Мария! Мария!
Вбежавшая на крик кормилица забрала ребенка.
В Венеции супруги Царфатти, изгнанные из местного высшего света за связи с социалистами, встречались с товарищами по партии, с художниками, писателями, включая знаменитого Габриэля Д’Аннунцио, который был другом детства Чезаре и которого Маргарита просто боготворила.
Д’Аннунцио уже более двух десятилетий боролся против буржуазной морали и был одним из самых популярных итальянских писателей за границей. А в Италии у него была скандальная репутация из-за его бесконечных романов со знаменитыми актрисами, а главное — из-за подробных описаний любовных сцен в его книгах и пьесах, где ницшеанские сверхчеловеки соседствовали с великосветскими куртизанками. Сам же писатель — маленький, тщедушный, с лысым черепом и смешной эспаньолкой — никак не походил на сверхчеловека. Жил он в вилле, где была звуконепроницаемая «комната для размышлений», заваленная красными подушками. Д’Аннунцио носил шелковое белье, крылатку с меховым воротником или, в особо приподнятом состоянии духа, монашескую рясу. На улицу выходил с зеленым солнечным зонтиком или с фиолетовым на случай дождя. Он любил кичиться тем, что презирает материальные блага, даже чек не умеет выписать и банкам предпочитает тайники. Сад Д’Аннунцио был полон алых роз. Он часто дарил их Маргарите.
