Три женщины - [34]

Рядом с Д’Аннунцио, «аристократом в жизни и в искусстве, Муссолини выглядел плебеем», сказал один из друзей Д’Аннунцио. Но это не помешало им заключить политический союз, правда, не без помощи Маргариты. Она же предложила Муссолини печатать статьи Д’Аннунцио в «Иль пополо д’Италия», чтобы увеличить тираж газеты.

В первый послевоенный год Д’Аннунцио был главным народным героем Италии. Его речи увлекали тысячи людей. Маргарита послала Д’Аннунцио телеграмму с поддержкой его требований не отдавать Фьюме: «Вы — символ Италии. Мы с вами».

Кроме Маргариты у Д’Аннунцио оказалось столько сторонников, что он собрал из них целое войско. За сутки до передачи Фьюме под контроль английских вооруженных сил на главную улицу города въехала автомобильная колонна во главе с Д’Аннунцио. В колонне были солдаты регулярной армии, добровольцы, дезертиры из разных родов войск и даже королевские гвардейцы. Всего под командованием Д’Аннунцио оказалось восемь с половиной тысяч солдат и матросов.

Население города встретило их как освободителей.

Английские и французские воинские части покинули Фьюме.

Вечером того же дня Д’Аннунцио вышел на балкон губернаторского дворца и, развернув огромный итальянский флаг, обратился к собравшейся на площади толпе:

— Вы согласны с решением мэрии Фьюме стать независимой республикой?

— Согласны! — заревела толпа.

— В таком случае я провозглашаю Фьюме независимой республикой.

Для своего войска Д’Аннунцио скопировал черную форму «смельчаков», придумал специальный боевой, хотя и совершенно бессмысленный, клич «Эй-я, эй-я, ала-ла» и прочие атрибуты, позднее взятые на вооружение фашистами Муссолини, которые «в своей форме удивительно похожи на наших трубочистов — у них такие же черные шапочки с кисточками и зубы так же сверкают»[147], — заметил Карел Чапек.

В независимой республике Д’Аннунцио ввел свою конституцию и даже установил связь Фьюме с большевистской Россией на основе общих интересов в создании «нового социального строя».

Но Д’Аннунцио толком не знал, что делать с освобожденным городом. Правительство и армия Италии бездействовали, народ безмолвствовал, и даже Муссолини не счел нужным присоединиться к «символу Италии».

«Вы и народ Италии меня удивляете, — написал разгневанный Д’Аннунцио Муссолини. — Я рисковал всем. Я — хозяин Фьюме. В любой другой стране, даже в Лапландии, уже давно свалили бы правительство. Опомнитесь!»[148]

Муссолини видел в Д’Аннунцио своего соперника и попытался его успокоить, напечатав в «Иль пополо д’Италия» статью под огромным заголовком «Вива Фьюме!». «Революция на марше, — писал в ней Муссолини. — Она началась во Фьюме и закончится в Риме». Он послал фашистов на демонстрацию по случаю освобождения Фьюме. Обращаясь к толпе, Муссолини воздал должное Д’Аннунцио не только как великому поэту, но и как первому солдату Италии. Самого же Д’Аннунцио Муссолини просил не торопиться, пока они не встретятся и не обсудят все толком. Он понимал, что если революция в самом деле победит, то правителем Италии станет не он, а Д’Аннунцио.

Наконец правительство потребовало капитуляции Д’Аннунцио и после его отказа отдало приказ армии и флоту блокировать Фьюме.

Маргарита была с Муссолини на всех его выступлениях, постоянно обсуждала с ним положение дел, с ее помощью отношения между Д’Аннунцио и Муссолини наладились. Муссолини оценил преданность Маргариты. Если раньше его письма к ней начинались «Дорогая синьора», потом «Дорогой друг», то теперь — «Любовь моя». Они перешли на «ты».

Муссолини с Маргаритой отправились в Венецию, надеясь оттуда прорваться на лодке через морскую блокаду и попасть в штаб Д’Аннунцио. Тайная полиция, не спускавшая с Муссолини глаз, пронюхала об их намерении и бросилась за ними. В родной Венеции Маргарита без труда запутала следы. Но им все же не удалось добраться до Фьюме.

Д’Аннунцио правил во Фьюме целый год, пока правительство Италии не заключило договор с Югославией, по которому Фьюме получил статус независимого города. Тогда правительство, подтянув войска к городу, предложило Д’Аннунцио покинуть Фьюме, на что он объявил войну Италии. Итальянская армия перешла в атаку. Первый снаряд, выпущенный из корабельного орудия, попал в стену дворца, где находился Д’Аннунцио, чуть не убив его самого. После четырех дней уличных боев и пятидесяти двух убитых солдат Д’Аннунцио капитулировал. Он вернулся к себе на виллу в Венеции и отошел от политики. В 1924 году, после подписания Италией нового договора с Югославией, по которому Фьюме стал итальянским городом, король пожаловал Д’Аннунцио титул принца.

Д’Аннунцио отказался вступить в фашистскую партию, за что Муссолини пятнадцать лет держал его под полицейским надзором, лишив возможности выступать перед народом.

Только за год до смерти Габриэля Д'Аннунцио, в 1937 году, Муссолини объявил его величайшим из живущих итальянских писателей и назначил президентом Королевской академии.

* * *

На первых послевоенных парламентских выборах 1919 года Муссолини баллотировался от фашистского движения вместе с Маринетти и Артуро Тосканини[149]. Знаменитый дирижер восхищался патриотизмом Муссолини. Тосканини не только появлялся на его выступлениях, но и дал на нужды фашистского движения тридцать тысяч лир. В решении Тосканини выставить свою кандидатуру в парламент сыграло роль его близкое знакомство с Маринетти и с Маргаритой, которая принимала горячее участие в сборе пожертвований для «Ла Скала». Уже потом восхищение сменилось разочарованием. Тосканини запретил вывешивать над сценой портрет Муссолини, отказался исполнять фашистский гимн, за что был избит фашистами и эмигрировал в Америку. Там он примкнул к антифашистскому движению.