Три времени года в бутылочном стекле - [22]

– Нет, не подарить. У него нет всей суммы. Предлагает взять кредит.

– Оформленный на тебя?

– Конечно, на меня! Не может же он перед женой непонятно чьим кредитом запачкаться! – зло проговорила Ада. При мыслях о Денисовской жене настроение портилось моментально.

– Вариант так себе… А, если что, выплачивать тебе самой придется?

– «Если что» – что?

– Да все ты поняла, – кисло сказал Кирилл, глядя перед собой.

Ада, конечно, все понимала. Еще года три назад она была уверена, что «если что» никогда не произойдет, сейчас же думала про это уже через раз. «Если что». Она ждала от Дениса выбора, она требовала выбора. Она боялась его выбора. «Если что». Если случится выбор. Если выбор будет не в ее пользу.

– Тебе ведь тяжеловато будет самой выплачивать, да?

– Вообще непосильно, – вздохнув, согласилась Ада, – но он говорит, что будет большими суммами гасить и быстро справится.

– Не соглашайся, Адель, – задумчиво протянул Кирилл. Ада обожала, как он коверкал ее имя, удлиняя последний слог, – хочет приятно сделать, ну продай ты свою развалюху, он пусть ту сумму добавит, которая у него есть, и будет тебе нормальная машина.

– Он новую хочет…

– То есть, ты хочешь?

– Ну, я тоже хочу, чего уж тут… – сдалась Ада и еще раз вздохнула. Брат был единственным человеком, перед которым ей было не стыдно, и которому можно было признаться во всех своих слабостях и пороках. Или почти во всех. Кроме вечернего вина.

– Я бы не соглашался, на твоем месте. Подумай над моим вариантом, а то как-то мутно все… А что, у него дела прямо в гору идут?

– Ну, вроде. Денис говорит, что год будет хороший.

Кирилл скривился. Ада привыкла цепляться за слова Дениса, как за спасательный круг, и реакция брата ее немного разозлила.

– Мы планируем осенью в Таиланд полететь отдыхать, – с нажимом сказала она, пытаясь подчеркнуть, какой хороший год будет впереди.

– Адель… – еще больше скривился Кирилл, – Ты не обижайся, но вы же уже это проходили. Никуда он с тобой не полетит…

– Тогда просто не получилось! А в этот раз все по-другому!

– Ну, отметка же в загранпаспорте будет, как ты не понимаешь… Не будет он так рисковать.

– Не проверяет же жена его паспорт постоянно! У него все документы отдельно хранятся… – Аде изо всех сил хотелось верить в свои собственные слова, но, глядя на кисло-сочувственное лицо брата, вера пошатывалась.

– У меня дурные предчувствия на этот год, – пробормотал Кирилл, сворачивая неприятный для сестры разговор, – так, что будет осенью, вообще непонятно.

– Ты про себя или про всех?

– И про всех тоже…

– Мне кажется, все нормально будет, – Ада попыталась придать своему голосу уверенности («И когда мы стали такими лицемерами?..»), – у тебя такие предчувствия, наверное, в связи с твоим Процессом?

Кирилл еще раз задумчиво провел по рулю. Впереди, действительно, была авария, и движение совсем прекратилось.

– Надька хочет все оттяпать, – сказал, наконец, он. За последние пару месяцев это были его первые слова по поводу Процесса.

– В смысле? Ты же сразу сказал, что квартиру ей с детьми оставишь?

У Кирилла с Надей была просторная трехкомнатная квартира в центре города. Сейчас брат жил в однокомнатной студии с незавершенным ремонтом, которую купил год назад с целью вложения средств, и о существовании которой жена узнала уже в процессе развода.

– Квартира! – зло усмехнулся Кирилл. – Квартира это одно, квартиру я, прежде всего, дочкам оставляю, они-то ни в чем не виноваты. Ей нужна клиника. Мы ведь ее изначально на деньги с продажи Надькиной гостинки открыли.

– И что? А сколько ты еще добавил к ее зачуханной гостинке?

– Никому не интересно, сколько я добавил. Совместно нажитое имущество. А для Надьки так вообще, как будто бы это она меня так круто проинвестировала…

– А деньгами нельзя решить этот вопрос?

Кирилл даже всплеснул руками.

– Я кретин, что ли, по-твоему? Конечно, я предлагал ей деньги. Я предлагал ей и деньги, и еще ту квартиру, в которой я сейчас живу, сверху. Она, кстати, так обиделась, когда про нее узнала, а что обижаться? Я ж не для себя ее купил, а просто вложил наши, между прочим, семейные средства. Не запасной аэродром готовил… Но нет. Ей надо раздербанить именно клинику, чтобы я остался без работы.

«Клиника», конечно, было слишком громким словом для бизнеса Кирилла – скорее, кабинет на два кресла, но пациентов было, хоть отбавляй, и доход дело приносило хороший. Ада уже разбиралась в определенных тонкостях частной стоматологии и знала, что лицензия на работу дается именно на помещение, а не на имя, и деятельность клиники в этом самом «раздербаненном», со слов Кирилла, помещении, автоматически прекращается. Разумеется, еще лучше во всем этом разбиралась сама Надюша, которая в последние годы занималась администрированием кабинета. Видимо, основной ее задачей, действительно, было не столько заиметь материальную выгоду от развода, сколько раздавить Кирилла. Ада отдавала себе отчет в том, что брат далеко не святой, и, наверное, у Надюши есть масса поводов для злобы и обиды, но, даже при всем при этом, ее требования были за гранью.

– Хочет, чтобы я помещение клиники либо оставил ей целиком, – продолжал Кирилл, – либо, чтобы мы его продали.