Три вора - [4]
Тапиока чувствовал, как нечто увесистое спустилось в глубокий карман его штанов, и бросился прочь в переулок, как ящерица, ищущая первой щели для того, чтобы скрыться.
Но ограбленный моментально пришел в себя и принялся реветь, как самый неистовый демонстрант.
Тапиока ускорял шаг, слыша позади себя крики и топот горожан, пустившихся по его следу. Убедившись, что он открыт, Тапиока кинулся стрелой в лабиринт улочек по направлению к окраине города.
Тогда началось то дикое, захватывающее дух зрелище, смесь азартного спорта, водевиля и полицейского сыска, и притягательное и отталкивающее в одно и то же время, которое известно под именем «охоты на вора».
Три-четыре преследователя в мгновение ока разрослись в живую лавину, и лавина эта, несясь с гиком и ревом, увлекала в движении своем людей, обычно спокойных и невозмутимых, которые теперь при крике: «Вор!», «Держи!», «Хватай!» – превратились внезапно в орду судей и палачей, готовых на зверскую и кровавую расправу.
Тапиока, трепеща от ужаса и напрягая свои икры, со всей энергией отчаяния летел вперед, беспрестанно кидаясь то направо, то налево, с быстротой и легкостью, на какие никогда не считал себя способным.
После получасовой бешеной травли ему удалось сбить с пути своих преследователей и укрыться за чертой города, во вновь разбитом парке, среди куч песку и камня.
Едва держась на ногах, задыхающийся, он остановился, напрягая слух и осматриваясь кругом безумным, широко открытым взором.
Все кругом было тихо и спокойно. Доносился лишь глухой шум города. Солнце давно скрылось. Тьма окутывала окрестности. В далеком небе зажигались звезды
Он понял, что спасся каким-то чудом, и сразу ощутил всю громадность затраченных усилий.
Упав в изнеможении на кучу сырого песку, он прижался к ней левым боком, чтобы успокоить бешено колотившееся сердце, готовое выскочить из его груди.
Придя немного в себя, он сел на лавку, полез в карман и вытащил добычу, которую не имел еще времени рассмотреть.
При рассеянном свете звезд и луны он увидел блестящий металлический предмет, который не был часами, так как не имел плоской круглой формы.
Он поднес его к носу и долго обнюхивал.
Это был способ, которым Тапиока определял качество металла, и долгое упражнение так изощрило его обоняние, что он сразу и безошибочно отличал настоящее золото от бесчисленных амальгамных его подделок.
Тапиока сделал движение нетерпения и разочарования: ни футляр, ни цепочка, несмотря на свои блеск, не были золотыми.
Он подумал было: «Не портмоне ли это, или ящичек для бриллиантов?» Взволнованно, дрожащими пальцами принялся он открывать загадочный футляр. Поломал ногти, но добился своего.
Грациозное, невинно-кокетливое зеркальце блеснуло впотьмах и, словно лукавый бесенок, отразило в растерянную физиономию Тапиоки бледным лучом света, который насмешница-луна, украдкой выглянув из-за верхушек деревьев, бросила на его стеклянную поверхность.
Слезы унижения и бессильной ярости выступили на глазах Тапиоки.
III
Эти два случая, невольно пришедшие на память Тапиоке в то время, как он размышлял, где бы достать поесть, служили лишь иллюстрацией положения, которое день ото дня становилось все более угрожающим и от которого он не мог найти никакого лекарства.
Тапиока избрал своей специальностью кражу «съестного», руководствуясь справедливым соображением, что в тех случаях, когда ему не удастся превратить добычу в наличные, он с успехом может употребить ее натурой; но после нескольких лет относительного благоденствия приходилось менять объект спекуляции.
Несколько мешков жженого кофе были «опротестованы» у него приемщиком, так как заключали в себе в виде примеси к настоящему кофе значительное количество поджаренных зерен гороха, мелкой фасоли и других соответствующих овощей.
По той же уважительной причине были забракованы или сбиты в цене многие продукты, перепадавшие в его руки.
Сардинки оказывались изготовленными на деревянном масле; сливочное масло облекало лишь тонким слоем баранье сало или маргарин; колбасы, эффектно обернутые листовым оловом, были начинены какой-то неудобоваримой мерзостью, томатные консервы фабриковались из соляной кислоты, керосин разбавлялся водою, дорогие ликеры представляли отвратительные снадобья из спирта, эссенции и жженого сахара; а уж вино – из чего только не стряпала их человеческая изобретательность: краска, винный камень, салициловая кислота…
Тапиока крал, крал, выбиваясь из сил, без отдыха, без передышки, ночью и днем, крал в мелких лавчонках, снабжавших предместье, и в больших магазинах крупных фирм, но весь его товар или отвергался, или принимался после бесконечных споров и по пониженной расценке… Все было подмешано, фальсифицировано, испорчено, отравлено, несбываемо…
Тапиока доходил до того, что дрожал не от страха быть накрытым на месте кражи, а от подозрения и боязни быть еще раз обокраденным.
«И толкуют еще, будто вор – это я…»
Приступ, более мучительный, чем предыдущие, прервал нить его горьких размышлений.
Тапиока поднялся.
– Однако нужно что-нибудь предпринимать, – произнес он решительно и сделал несколько шагов по направлению к слуховому окну, единственные, которые откос крыш позволял ему сделать, не сгибаясь и не стукаясь о стропила.
Книга известного итальянского писателя Умберто Нотари знакомит нас с самым страшным стимулом современного общества – наслаждением: с его страданиями, лихорадочностью, развинченностью и чудовищностью.Она представляет собою лишь документальные доказательства половой извращенности одного из огромных человеческих муравейников, именуемых «большими современными городами».И хочется верить, что в этом обществе, т. е. среди «спокойных», «благоразумных» и «добродетельных», найдутся и «понимающие». А понимающие, конечно, не найдут грязи и порнографии там, где лишь голая и горькая правда.Другие – и именно непонимающие – будут кричать о лживости и скандале.
Давно забытый король даровал своей возлюбленной огромный замок, Кипсейк, и уехал, чтобы никогда не вернуться. Несмотря на чудесных бабочек, обитающих в саду, Кипсейк стал ее проклятием. Ведь королева умирала от тоски и одиночества внутри огромного каменного монстра. Она замуровала себя в старой часовне, не сумев вынести разлуки с любимым. Такую сказку Нина Парр читала в детстве. Из-за бабочек погиб ее собственный отец, знаменитый энтомолог. Она никогда не видела его до того, как он воскрес, оказавшись на пороге ее дома.
Международный (Интернациональный) Союз писателей, поэтов, авторов-драматургов и журналистов является крупнейшей в мире организацией профессиональных писателей. Союз был основан в 1954 году. В данный момент основное подразделение расположено в Москве. В конце 2018 года правление ИСП избрало нового президента организации. Им стал американский писатель-фантаст, лауреат литературных премий Хьюго, «Небьюла», Всемирной премии фэнтези и других — Майкл Суэнвик.
«Сто лет минус пять» отметил в 2019 году журнал «Октябрь», и под таким названием выходит номер стихов и прозы ведущих современных авторов – изысканная антология малой формы. Сколько копий сломано в спорах о том, что такое современный роман. Но вот весомый повод поломать голову над тайной современного рассказа, который на поверку оказывается перформансом, поэмой, былью, ворожбой, поступком, исповедью современности, вмещающими жизнь в объеме романа. Перед вами коллекция визитных карточек писателей, получивших широкое признание и в то же время постоянно умеющих удивить новым поворотом творчества.
В детстве Спартак мечтает связать себя с искусством и психологией: снимать интеллектуальное кино и помогать людям. Но, столкнувшись с реальным миром, он сворачивает с желаемого курса и попадает в круговорот событий, которые меняют его жизнь: алкоголь, наркотики, плохие парни и смертельная болезнь. Оказавшись на самом дне, Спартак осознает трагедию всего происходящего, задумывается над тем, как выбраться из этой ямы, и пытается все исправить. Но призраки прошлого не намерены отпускать его. Книга содержит нецензурную брань.
Марк и Карен Брейкстоуны – практически идеальная семья. Он – успешный финансист. Она – интеллектуалка – отказалась от карьеры ради дочери. У них есть и солидный счет в банке, и роскошная нью-йоркская квартира. Они ни в чем себе не отказывают. И обожают свою единственную дочь Хизер, которую не только они, но и окружающие считают совершенством. Это красивая, умная и добрая девочка. Но вдруг на идиллическом горизонте возникает пугающая тень. Что общего может быть между ангелом с Манхэттена и уголовником из Нью-Джерси? Как они вообще могли встретиться? Захватывающая история с непредсказуемой развязкой – и одновременно жесткая насмешка над штампами массового сознания: культом успеха, вульгарной социологией и доморощенным психоанализом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.