Три века Яна Амоса Коменского - [12]

Прага напоминала, учила, побуждала к размышлениям. И Ян Амос почувствовал: от встречи с Прагой что-то изменилось в нем, какая-то струнка в душе окрепла.

***

Дни сменялись днями, а дорога все уходила вдаль, теряясь среди холмов в густых, шумящих под ветром рощах. Случалось, вечер заставал Яна Амоса среди полей, вдали от жилья, и он устраивался на ночлег где-нибудь на пригорке под деревом, завернувшись в плащ и подложив котомку под голову. Просыпался с первыми лучами солнца, ежась от утреннего холода, и сразу пускался в путь. Туман, медленно растекаясь, плыл над полями, но солнце, поднимаясь все выше, быстро съедало белесые клочья, воздух теплел, насыщался лесными запахами, ароматами распускающихся цветов. И Яну Амосу казалось, что он, как живая частица сущего, участвует в этом вечном круговороте природы.

Оказавшись наедине с природой, Ян Амос с улыбкой вспоминал разглагольствования схоластов на университетских диспутах, для которых главный аргумент — цитата из Аристотеля. И это в то время, когда наука исследует природу, открывая ее великие тайны! Но схоластов, закосневших в своем высокомерном невежестве, уже ничто не переубедит. Беда в том, что они воспитывают себе подобных. Пока школа будет находиться в их руках, туда не проникнет и легкое дуновение жизни. А между тем детей надо учить реальным знаниям, а не забивать головы мертвыми догмами. Школа должна быть другой — не скопищем учителей-невежд и учеников-мучеников, а мастерской, где обучают труду и размышлению, приобщают к познанию окружающего мира. Школа должна воспитывать счастливых людей!

А что такое счастье? Стремление к нему заложено в каждом человеке, Ян Амос чувствовал его и в себе. В чем же оно? В единении со всем миром, с людьми, с жизнью? Он бы ответил так. Вероятно, много путей ведет к этому. Счастье же в том, чтобы найти свой. Где он, его путь?

В мечтах и мыслях быстро летели часы, и Ян Амос иногда не замечал, как солнце клонилось к западу. Голод и усталость возвращали его на землю. Хорошо, если на пути попадалась деревенская корчма, где он мог съесть тарелку похлебки. Но если ее и не было, Ян Амос не огорчался: с легкой душой он довольствовался куском хлеба и свежей водой. Ему полюбились ночевки в лесу, в поле, и, бывало, он просыпался среди ночи от шума ветра в ветвях и смотрел в звездное небо. Как и бездонная синева при свете дня, ночное небо, хотя и по-другому, притягивало его.

Однажды Ян Амос проснулся, вероятно, от потоков лунного света — полная яркая луна прямо над ним тихо плыла по чистому небу. Стояла глубокая тишина, даже воздух, казалось, застыл, чтобы не нарушать ее. В этой тишине мироздания он словно ощутил бесконечность Вселенной. Чувство это было так остро, что перехватило дыхание. Ян Амос закрыл глаза, земля куда-то плыла вместе с ним. Состояние полного покоя, растворения в окружающем, слияния с ним, пришло к Коменскому. Сами собой потекли мысли, одна рождала другую, и снова встали перед ним вечные вопросы, таившие в себе великие тайны бытия, — те самые, которые он нашел в книге Джордано Бруно[43] «О бесконечности Вселенной и мирах». Философ высказывал мысли о бесконечности Вселенной, о возможности существования жизни на других планетах, о том, что Земля не находится в центре Вселенной, а вращается вокруг Солнца. Многое мешало полностью воспринять эти идеи, но и невозможно было их отвергнуть. Это величайший взлет человеческого духа, за который бесстрашный мыслитель принял смерть на костре инквизиции.[44] Говорили, он бросил в лицо своим палачам: «Сжечь — не значит опровергнуть!» И был прав: мысли не горят в пламени костров. Но сколько глубоких мыслей, едва успев родиться, заглушены страхом, ибо топор инквизиции занесен над каждым, кто стремится найти истину! И не напрасно Николай Коперник, лишь будучи на смертном одре, решился отдать в печать свой труд, в котором опровергает геоцентрическую систему мироздания.

Возможно, думал Ян Амос, смотря на звезды, что Земля в сравнении с небом не более как точка или как бы определенное количество в сравнении с бесконечным. Так писал Николай Коперник. Но если мы с этим согласимся, то должны принять и другое его соображение: немыслимо, чтобы Земля представляла центр мира! Учение Коперника будоражило воображение, но и вызывало сомнение. Что ж, истина рождается в спорах, но мысль должна быть свободна!

...Таинственным светом мерцали над головой Яна Амоса звезды, а за ними, недоступные простому зрению, может быть, существуют и другие. И разумом мы заключаем о бесконечном количестве других. Природа беспредельна. Эти мысли встречаются и в философских трактатах Николая Кузанского, который утверждает, что бог — это и есть не что иное, как беспредельная природа...

Может быть, эти мысли дали толчок размышлениям Бруно о бесконечном множестве миров, подумал Ян Амос, ведь Николай Кузанский высказал их чуть ли не за сто пятьдесят лет до него! И этой цепочке, по которой движется мысль, нет и не может быть конца...

Погруженный в размышления, Ян Амос не заметил, как начали тускнеть и пропадать звезды, светлеть небо. Предрассветный ветерок, заставивший Яна Амоса поежиться, вывел его из задумчивости. Близилась заря наступающего дня. Ян Амос вдруг почувствовал волнение: по его расчетам, к исходу этого дня он должен добраться до Пшерова, славного моравского города, где предстанет перед руководителями братства, которые определят его судьбу.