Три тополя - [61]
— Боюсь, — уже полушутя сопротивлялся Николай. — Меня Степа в темноте чем-то по пальцам огрел, и теперь больно.
— Я ему, поганцу, покажу драться! — воскликнула Люба и прижала руки Николая к своей груди под распахнувшимся жакетом.
Николай почувствовал, что ни долгие месяцы разлуки, ни новая его семейная жизнь не охладили его жадности к Любе, не защитили от ее униженной любви. Он сунул руки в косые карманы полупальто, повернулся лицом к не уснувшим еще избам и сказал по-хозяйски:
— Лошадь выпряги и накинь на нее чего-нибудь. У тебя в пристройке ветер гуляет, а мороз не на шутку.
— Хорошо, Коля, — сказала счастливая Люба. — Ты не тревожься, все сделаю, я ее знаешь как люблю, жалею, она моей масти.
— Скажешь тоже, — Николай вышагивал впереди телеги. — Она чагравая, вроде в пепле вся, а ты вороная.
— Состарюсь, Коля, и я чагравая стану. Она тоже баба. Гляди, как обросла, закурчавилась к зиме! — смеялась Люба. — Только не скоро, не скоро состарюсь я, Коля… Мне жить хочется.
За стол сели вчетвером. Мать Любы отломила себе кусок хлеба да так и просидела, накрыв его коричневой, скребущей по столу рукой. И Степан не ел, отговаривался, что сыт, не хочется, и как будто не смотрел даже на мать и Николая, хотя ревниво, до дрожащих ресниц, прислушивался к каждому их слову.
— У тебя порядок, — сказал Николай, оглядывая темную, запечатанную сургучом бутылку и тарелки с нарезанным салом, крутыми яйцами, старым, рассыпающимся творогом, солеными грибами. — У тебя всегда пол-литра наготове. — Сказал он это словно бы с осуждением, грубо, с намеком, что не для него, мол, готовилось, кого-кого, а его здесь ждать не могли. — Тебя врасплох не возьмешь.
Люба неслышно сновала в шерстяных носках от печки к столу с отварной горячей картошкой, с яичницей, разлившейся по большой сковороде, протирала стаканы. Совсем без туфель, домашняя, в кофточке с короткими рукавами, она суетилась вокруг гостя, будто стесняясь его, как при первом знакомстве. Николай бросил на стол пачку «Памира», погрозил пальцем Степану и сказал хвастливо:
— Этим довольствием я до весны обеспечен: двести пачек «Памира» отхватил. — Мальчик недоверчиво посмотрел на него. — «Некрасов» когда последним рейсом в Москву шел, я буфетчице пуд лещей отдал. В первые холода мы много леща взяли. Курево мне даром пришлось.
— И на реке шуровать начал? — спросила Люба, но без упрека, будто любуясь киномехаником. — От молодой жены в ночь уходишь.
— Не помрет. Дождется.
Люба некрасиво засмеялась, но взгляд ее упал на побелевшее лицо сына, она осеклась и сказала с притворной строгостью:
— Ох, нарвешься! Теперь браконьеров судят: читал?
— Читать-то читал, а не видал. Другие берут, чем я хуже!
— Их жизнь не кормит. От нужды берут.
— Те, что в нужде, в ночь не пойдут, — самоуверенно сказал Николай. — Они к своей пайке привыкли. И снасти им не достать, на нее денег надо.
Люба остановилась против Николая, посмотрела в его широкое лицо с серыми глазами под бесцветными бровками, с крепким, крыластым носом и редкозубым жующим ртом и сказала грустно:
— Ты над нуждой не смейся. Не люди ее выдумали.
— А кто еще?! — воскликнул Николай, облупливая яйцо. — Все, что на земле, люди выдумали.
— Яичницу кушай, — заботливо сказала старуха Ермакова. — Она с салом, от нее силы больше.
— Я вкрутую люблю, мамаша. — Улыбнувшись доброй сыновней улыбкой, Николай поднял граненый стакан. — Опрокинем баночку!
Они с Любой выпили.
— Грибков собери ему в дорогу сухих, — учила мать Любу. — Сегодняшнее лето белый гриб все забил. До того разбаловались, что и маслят не брали. В старину считалось — такой гриб к войне, а теперь какая война, без мужиков не повоюешь.
В войну она потеряла двух сыновей — они были много старше Любы — и мужа, а когда тронулась памятью, то стала и всех других добытчиков — кто на промысел ушел и не вернулся, кто в город уехал или остался на сверхсрочной, — всех стала числить в погибших, и уже вся земля, а не одно только Бабино, виделась ей сиротливой, с повыбитым мужиком.
— Не скупись, не скупись, Люба, — настаивала она, суча по столу рукой, будто кто отнимал у нее облюбованный кусок хлеба. — Может, ты в его избе свои грибки и сваришь. — Она открыла в счастливой улыбке беззубые десны. — Молоденькие вы.
— Мама! — Люба всплеснула руками: сколько раз она объясняла матери, что Николай женился, а не держит, ничего не держит старушечья память.
— Ну-ну! — поощрительно закивала старуха. — Слава богу, пригляделись друг к другу, чего там. Не первый день знакомы… Можно бы и к венцу.
Степан порывисто схватил стакан, который мать только пригубила, но Николай сжал его руку в кисти.
— Ты чего? Чего! — крикнул мальчик с мгновенно прорвавшейся ненавистью и, склонившись к столу, впился зубами в руку киномеханика. Стакан опрокинулся, водка растеклась по клеенке. — Ты меня не трогай! — Он отбежал в бревенчатый угол избы.
— Ишь ты! — удивленно проговорил Николай, дуя на руку. — В одно место норовит. Инвалидом стану, кормить меня будешь… Не тронь его, Люба! — прикрикнул он, почуяв, что Люба, отяжелев, сгорбившись, вся подалась к сыну.
— Я его научу к вину тянуться, — сказала Люба неожиданно.
Главная тема книги — попытка на основе документов реконструировать трагический период нашей истории, который в конце сороковых годов именовался «борьбой с буржуазным космополитизмом».Множество фактов истории и литературной жизни нашей страны раскрываются перед читателями: убийство Михоэлса и обстоятельства вокруг него, судьба журнала «Литературный критик», разгон партийной организации Московского отделения СП РСФСР после встреч Хрущева с интеллигенцией…
Повесть известного советского писателя и публициста о героическом «матче смерти», который состоялся на стадионе «Динамо» в оккупированном фашистами Киеве. В эпилоге автор рассказывает историю создания повести, ее воплощение в советском и зарубежном кино.Для массового читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Открытые в архивах КГБ после полувека секретности тома знаменитого следственного дела Еврейского антифашистского комитета позволили А. Борщаговскому — известному писателю, автору нашумевших «Записок баловня судьбы», романа «Русский флаг», сценариев фильмов «Три тополя на Плющихе», «Дамский портной» и многих других произведений — создать уникальную во многих отношениях книгу. Он лично знал многих из героев повествования «Обвиняется кровь»: их творчество, образ мыслей, человеческие привычки — и это придает его рассказу своеобразный «эффект присутствия».
Исторический роман Александра Борщаговского рассказывает о жизни и деятельности Ивана Васильевича Турчанинова, более известного в истории под именем Джона Турчина.Особенно популярно это имя было в США в годы войны Севера и Юга. Историки называли Турчина «русским генералом Линкольна», о нем немало было написано и у нас, и в США, однако со столь широким и полным художественным полотном, посвященным этому выдающемуся человеку, читатель встретится впервые.
В книге собраны очерки и рассказы, посвященные военно-патриотической теме. Это документальная повесть о провале одной из крупнейших подрывных акций гитлеровской разведки в глубоком советском тылу. Читатели также прочтут о подвигах тех, кто в октябрьские дни 1917 года в Москве боролся за власть Советов, о судьбе бывшего агента немецкой секретной службы и т. п. Книга рассчитана на массового читателя.
Путеводитель знакомит читателя с одним из интереснейших уголков Крыма — Никитским ботаническим садом. На страницах путеводителя рассказывается об истории Сада, о той огромной работе, которую проводят здесь ученые. Дается подробное описание наиболее примечательных растений, растущих в трех парках Никитского ботанического.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книгу известного советского писателя Сергея Антонова составили две повести — «Овраги» и «Васька». Повесть «Овраги» охватывает период коллективизации. «Васька» — строительство Московского метро. Обе повести объединяют одни герои. Если в повести «Овраги» они еще дети, то в «Ваське» это взрослые самостоятельные молодые люди. Их жизненные позиции, характеры, отношение к окружающему миру помогают лучше и глубже понять то историческое время, в которое героям пришлось жить и становиться личностями.