Три стигмата Палмера Элдрича - [72]

– Я это уже понял, – заметил Барни.

– И несмотря на это, ты хочешь закончить жизнь в одном из этих миров?

Барни Майерсон утвердительно кивнул.

– Вот и прекрасно! Я обращу тебя в камень, лежащий у самой кромки прибоя. Ты будешь слушать шум волн – представляешь, как это здорово? И так миллионы лет! Это именно то, что тебе нужно! – «Ну и баран, – подумал он про себя. – Это же надо, он решил стать камнем!»

– Ты что, издеваться вздумал? – сказал вдруг Барни. – Объясни, что тебе от меня надо? Этого хотят проксы? За этим они тебя сюда и прислали, так?

– Меня никто не присылал! Я прибыл сюда по своей собственной воле! Уж лучше здесь, чем в межзвездном пространстве! – он засмеялся. – Ты глуп, Барни, именно поэтому ты и хочешь стать камнем! Послушай, я, кажется, все понял! Просто-напросто ты хочешь умереть!

– Умереть?

– Только не говори мне, что для тебя это новость!

– Так оно и есть, Палмер.

– Тогда слушай, что я тебе скажу. Я перенесу тебя в такой мир, где ты будешь лежать в придорожной канаве. И будешь ты даже не камнем, но гниющим трупом пса! Ты будешь мной, более того, ты уже стал мной! И убьет Лео Булеро не меня, но тебя!

«Я же буду жить, – подумал он, – и это будет моим подарком тебе, ибо я сберегу твое тело. Ты умрешь вместо меня, и в память об этом люди поставят памятник на Сигме 14-Б. Когда ты вернешься с Марса и снова займешь свой кабинет в “Пэт-Комплект", ты уже будешь мною. Так я избегну своей участи. Все до смешного просто».

– Ладно, Майерсон, – сказал он вслух. – Можешь считать, что я оставил тебя в покое – единым организмом мы больше не являемся. Теперь мы будем существовать отдельно друг от друга. У тебя своя судьба, у меня – своя. Ты отправишься на корабль Фримэна, стартующий с Венеры, я – в родной Чумной Барак. Тамошняя жизнь меня вполне устраивает; мало того что у меня есть Энн Готорн, у меня есть и огород – а это по нашим временам, согласись, редкость. Надеюсь, что и тебе твоя будущая жизнь понравится.

Он стоял на кухне своей марсианской квартирки. На сковороде жарились здешние грибы, в воздухе пахло специями, магнитофон играл Гайдна. Мир и покой. Все, что нужно человеку, – мир и покой… Там, в межзвездной пустоте, я так привык к ним. Он зевнул, с удовольствием потянулся и сказал вслух:

– Я это сделал.

Энн Готорн, сидевшая в комнате, подняла глаза от свежего номера газеты и спросила:

– Что ты имеешь в виду, Барни?

– Это я о грибах, – ответил он. Он был Палмером Элдричем, но находился здесь, а не где-то еще. Он переживет нападение Лео и будет наслаждаться тем, что подарила ему судьба.

Барни Майерсон зажмурился. Мгновение спустя он понял, что находится на корабле. Вся мебель в комнате была привинчена к полу. Сила тяжести не походила ни на земную, ни на марсианскую – очевидно, гравитация была искусственной.

Он заметил на стене небольшой – размером с ячейку пчелиных сот – иллюминатор. Он заглянул в него и увидел огромный ослепительный диск Солнца, закрывавший собой полнеба. Он щелкнул переключателем фильтров и только тут заметил, что у него нет правой руки. Вместо нее у него был протез. Прекрасный механический протез.

Он вышел из каюты и поспешил к кабине управления. Он постучал в тяжелую, обитую стальными листами дверь металлическими костяшками своих искусственных пальцев, и дверь тут же отошла в сторону.

– Слушаю вас, мистер Элдрич, – сказал молодой светловолосый пилот.

– Мне нужно послать радиограмму.

Пилот достал из нагрудного кармана ручку, поправил закрепленный на пульте управления блокнот и приготовился писать.

– Кому, сэр?

– Лео Булеро.

– Лео… Булеро… Так. Теперь скажите, где он находится. Если на Терре, то…

– Нет. Его корабль находится где-то поблизости. Передайте ему… – Он задумался, лихорадочно перебирая в голове варианты радиограммы.

– Может быть, вы поговорите с ним сами, сэр?

– Я не хочу, чтобы он убивал меня, – отозвался Барни. – Больше мне сказать ему нечего. Помимо прочего, при этом погибну не только я, погибнет и весь экипаж этого проклятого корыта! Ты в том числе!

«Все это лишено смысла, – подумал он про себя. – Кто-то из венерианских агентов Феликса Блау видел, как я садился в этот корабль. Лео знает о том, где я нахожусь, и он не преминет привести свой план в исполнение».

– Вы хотите сказать, что конкуренция зашла так далеко? – изумился пилот.

В кабине появилась Зоя Элдрич; на ней было платье с широкой юбкой и отороченные мехом мягкие шлепанцы.

– Что происходит?

– Лео находится где-то поблизости, ООН разрешила ему сесть на боевой корабль. Мы попали в ловушку. Нам не следовало отправляться на эти дурацкие переговоры. Ох уж этот мне Хепберн-Гильберт… – Он повернулся к пилоту: – Ты все-таки попробуй с ним связаться. Ну, я пойду к себе.

– Стойте же, черт побери! – воскликнул пилот. – Вы себя ведете так, словно вас это не касается! Поговорите с ним – ведь это не мы, это вы ему нужны! – Он поднялся со своего кресла и жестом руки предложил Барни занять его.

Барни со вздохом сел и, включив передатчик, настроил его на частоту экстренной связи.

– Лео, ты мерзавец! – прокричал он в микрофон. – Тебе удалось обмануть меня, и я нисколько не сомневаюсь, что все это было задумано тобой еще до того, как я вернулся с Проксимы! – Барни исполнился праведного гнева. – Где твоя совесть, Лео? С кем ты собрался воевать? Ведь ты прекрасно понимаешь, что мы летим на грузовом корабле и оружия у нас нет! – Он на миг задумался, пытаясь понять, что ему следует говорить дальше. Сказать Лео о том, что он не Палмер Элдрич, а Барни Майерсон? Втолковать этому старому идиоту то, что Эмерсона убить невозможно?