Три ролика магнитной ленты - [3]

Чу! Кажется, она идет к нему… Юрка замер в трепетном ожидании: что скажет?

«Рыжая» подошла совсем близко, озорно подмигнула и сказала:

— Здравствуй, токарь!

— Здравствуй! — радостно ответил ей Юрка, как старой знакомой.

Когда девушка ушла дальше, Юрка подумал, что хотя она и рыжая, а немного даже симпатичная.

Через несколько дней в цехе появилась новая рассыльная — худенькая девочка лет пятнадцати, с короткими косичками. Она бегала по участку с бумагами в руках, и Юрка смотрел на нее с необыкновенной высоты, распираемый чувством собственного достоинства. Его так и подмывало подразнить ее Мопсом, но он решил, что рабочему человеку не солидно обзывать младший обслуживающий персонал.

Девочка с тапками

Сначала липовая аллея, по обеим сторонам которой тянутся газоны. На газонах растет множество белых и светло-розовых космей на длинных и тоненьких ножках. Потом поворот у гастронома и переход через дорогу. По ней с завода и на завод беспрерывно, нескончаемой вереницей движутся грузовые машины. Справа — Дворец культуры, слева — детский сад.

Много лет я хожу на работу этой дорогой.

Народ все больше идет попутный, навстречу очень мало. Почти всех встречных знаю в лицо.

Возле соседнего дома каждодневно встречаю старика-пенсионера в коричневой толстовке. Неизменно, в одно и то же время он гуляет с жирным куцехвостым бульдогом, которого (я даже это запомнил) зовут Коржиком.

Всегда на одном и том же месте, не доходя до гастронома, встречаю молодую женщину — блондинку. Ходит она торопливыми маленькими шажками, одну руку с кулачком откосит далеко в сторону, другой крепко прижимает сумочку к бедру. Зимой, помню хорошо, носит кротовую шубу и такую же шляпу.

Эти постоянные встречи как-то сблизили нас. Мы не здороваемся, но обмениваемся немым приветствием взглядов.

А на перекрестке, там, где по утрам никогда не прекращается лоток машин, я всегда встречал девочку лет шести. Аккуратно одетая, причесанная, с лентами в косичках-хвостиках, она держала под мышкой тапки, завернутые в лист бумаги.

В какой бы день я ее ни увидел, она всегда была одна. Выждав момент, когда движение поутихнет, она быстро и бесстрашно перебегала улицу. И снова гудящий поток машин. Отчаянная девчушка! Я всегда ожидал, пока она не скроется за оградой детского сада, и только после этого шел дальше. Было удивительно, что такую маленькую девочку никто не провожал в таком опасном месте.

Однажды утром был сильный дождь. Мой плащ, несмотря на свои водоотталкивающие свойства, сразу промок насквозь. Я бежал на работу, перепрыгивая через потоки воды, и проклинал ливень, что он не начался получасом позже. Я не обратил внимания, выходил ли гулять пенсионер и проходила ли мимо блондинка, но свою маленькую незнакомку я заметил на перекрестке с огромным маминым зонтом в руках. Она так же крепко держала под мышкой свои тапки. Девочка терпеливо переждала, пока проедут машины, потом побежала через дорогу прямо по воде и, конечно, промочила ноги. Я подумал, что мне следовало бы поторопиться и перенести ее.

В другой раз я заметил на ней новое платьице очень веселой расцветки. Девочка все время оглядывала себя, наверное, была очень довольна обновкой.

Каждое утро я хожу этой дорогой. Все стало обычным и привычным. Но вот эта обычность нарушилась…

Как и всегда, я встретил пенсионера с Коржиком, потом блондинку. Я дошел до гастронома, пересек улицу и остановился, ища главами девочку. Я смотрел во все стороны, но ее не находил. «Наверное, она уже прошла», — подумал я и отправился на завод.

Днем, за делом, забыл о девочке, а вспомнил только дома, когда ложился спать, и снова меня удивило то, что она всегда ходит одна. Судьба маленькой незнакомки очень заинтересовала меня. «Встану завтра пораньше, — решил я. — Нужно не прокараулить ее». С этим и уснул.

Утром я вышел из дома минут на пятнадцать раньше и, разумеется, пенсионера и блондинку не встретил. Я остановился на перекрестке и стал ждать, когда появится девочка. Прождав безуспешно двадцать минут, вынужден был бежать на завод. «Она, наверное, простудилась, и мама не пустила ее в садик».

Придя к себе в отдел, я приступил к работе, но постоянно ловил себя на том, что думаю о девочке: что с ней случилось?.. Уж не попала ли она под машину?..

Эти мысли не покидали меня до конца дня.

Вечером, наскоро перекусив, я оделся, вышел из дома и побрел вверх по липовой аллее. Перекресток в эти вечерние часы пустынен, на нем почти не встретишь машин. Ни пыли, ни шума — слит перекресток.

Перейдя улицу и миновав калитку, я очутился в скверике детского сада, который утопал в зелени кустов акации и светлолистых кленов. Кое-где в их пышных кронах проблескивало первое золото. Клены раньше других деревьев, в самый разгар лета, уже отдают дань осени. Раньше всех сбрасывают листву, зато цепко, почти всю зиму, удерживают свои семена — бумеранги.

Я бродил между крохотными скамеечками и столиками, грибками и коробками с песком, среди «дворцов» и «кораблей». В одном углу короба возвышалась пирамида с углублениями-окнами, выстроенная маленькими созидателями, но какой-то озорник наступил на нее ногой и разрушил один бок.