Три ролика магнитной ленты - [13]

Кондуктор, толстая молодуха, уже начала продвигаться по проходу, картаво повторяя:

— Приобретайте билетики! Билетики приобретайте, граждане!

И получалось это у нее забавно, словно шарик во рту перекатывался: «прлиорблетайте».

— На мальца тоже положено, — сказала она, кивая на Вовку.

Мария неохотно достала еще полтинник и подала кондукторше. Та оторвала ей второй билет. Год назад Мария возила Вовку бесплатно, выдавая за дошкольника, а теперь уж вырос. Она поглядела на Вовкин затылок, где в ложбинке торчал завиток волос, и сердце ее наполнилось материнской нежностью и гордостью, что у нее растет сын.

* * *

Вовке шел уже десятый год. Вырос он незаметно. Иногда, задумавшись, глядела Мария на сына, и ей казалось, что все, что происходит, вся жизнь ее — это не на самом деле.

Она могла часами, забываясь и оставив дела, сидеть и думать, думать…

Вовка в это время гонял голубей на соседней улице или барахтался в реке. А то вместе с ребятами бегал на карьер поглазеть, как взрывают. Отправлялись туда самые смелые, девчонок не брали.

Очнувшись, Мария вспоминала, что пора загонять Вовку домой. Если приходилось долго искать его — бранилась, больше для порядка, для острастки, но вскоре забывала о том, что бранилась, да и о Вовке тоже. И когда он, набегавшись за день, засыпал безмятежным сном, Мария еще подолгу сиживала наедине со своими мыслями о бабьем одиночестве.

После отъезда Вали Мария перешла в ее склад, о котором так мечтала и который вскоре стал ей более постылым, чем прежний, потому что люди приходили просить «для хозяйства» кто олифы, кто краски, кто отрезать стекла на створку, потому что «мой-то мужик, холера его дери, разбуянился по пьянке, начисто высадил». Отказывать неловко, а всех не оделишь, растрата большая может быть — тогда, не дай бог, и за решетку недолго. Опять же: не ублажишь людей — плохая.

Мария все чаще думала о Валентине: у нее все ладно выходило, и разговоры были вежливые, уважительные. И все-то у нее просто получалось, все ей было ясно.

Порядок в складе, оставленный Валентиной, Мария старалась поддерживать: так же исправно вела карточки, наводила чистоту и у порога держала голик, но все это она делала безо всякой охоты, больше по привычке.

Дед Василий, как и в прежние годы, приходил к концу рабочего дня цеплять собак.

Теперь они с Марией возвращались вместе, но шли все больше молчком. За последние годы дед Василий заметно сдал, стал еще более неразговорчив. С тех пор как Валентина закончила техникум и уехала, он жил один. Стирать ему исподнее и рубахи бралась Мария. За услуги плату не брала. В благодарность дед Василий перебрал ей печь, вычистил дымоход, и теперь она гудела и обогревала отменно.

— Будет петь! — говорил дед Василий, довольно щурясь.

Иногда заходил он к Марии просто так, без дела. Бросал свою вислошерстую папаху прямо на пол при входе и приветствовал:

— Добрый вечер, люди!

— Вечер добрый! — отвечала Мария и приглашала к столу: — Садитесь с нами снедать. Щей похлебаемте да макаронов.

Дед Василий не отказывался, проходил к столу, расправлял бороду и усы, чтоб не мешали есть, и неторопливо орудовал ложкой.

Вовка любил наблюдать, как дед ест, как в бороде застревают хлебные крошки, отчего борода у деда Василия, всегда пахла хлебом. Особенно Вовке нравилось, когда дед Василий, озорно подмигнув ему, брал в рот макаронину и, растягивая уши в стороны, со свистом втягивал ее в рот. Вовка хохотал до коликов. Они с дедом Василием дружили.

Дед брал его с собой, когда ходил цеплять на ночь собак, и в лес они вместе ходили по ягоды и грибы. Много интересного рассказывал дед Василий, и сказочного и взаправдашнего.

— Ты, Вовка, умное слово завсегда слушай. Не всякая сказка — потеха. Через сказки народ, вот как я тебе, мудрость свою передает от дедов внукам. Взять хоть приметы… Глянь-ка на закат: видишь, как заря с ненастья красным полыхает?.. Завтра, значит, вёдро будет. А ежели с утра вёдро, а к вечеру красно, то к ненастью…

Дед Василий всегда разговаривал с Вовкой, как со взрослым, и Вовке очень нравилось, что они толкуют как равные.

…Автобус въехал в небольшую деревеньку и остановился возле магазина. Кто-то сошел, кто-то сел. Двери захлопнулись, и автобус, сердито взрыкивая, покатил дальше, взбивая пыль.

…Время летит быстро. Ох, как быстро! Кажется: совсем недавно девчонкой бегала, а вот, поди ж ты, четвертый десяток. Ах, годы, годы! Так вот не заметишь, как и старость подойдет. А старости Мария почему-то очень боялась. Ей казалось, что пока она еще молодая, она может на что-то рассчитывать. Но пока ничего особенно хорошего в жизни не увидено.

Все ждет какой-то нови, а жизнь идет по-старому. Хочется, чтоб как у других людей, а духу не хватает. Не знает Мария, как сделать жизнь счастливой. С тех пор как появился у нее Вовка — безотцовщина, Мария стала сторониться людей. Единственный человек, с кем она могла бы поделиться своими мыслями-заботами, — Валентина жила теперь в городе, работала на крупном заводе, была замужем и растила дочь.

На полочке в красном углу комнаты, там, где раньше ставили иконы, хранила Мария среди ценных бумаг и документов письма от Валентины. Валя много раз приглашала в гости, просила навещать и помогать деду Василию. Иногда слала из города гостинцы. Но Мария так ни разу и не была у нее в гостях. Стыдно. Все совесть мучает, что не созналась тогда про краску.