Три птицы на одной ветке - [42]

Эльвире потом уж было неловко притворяться иностранкой, а кроме того, вдруг некстати вспомнилось читанное в школе со сцены: «У советских собственная гордость — на буржуев смотрим свысока», но, ответив один раз по-английски, она, как ей казалось, не оставила себе выбора.

А между тем, как поняла она из обрывков доносившихся случайных фраз, русских в самолете набиралось довольно много.

Так что, если иметь в виду общероссийскую наклонность притворяться коренными обитателями йоркширского графства Великобритании, то, вероятно, большинство следовавших до Сингапура этим рейсом было одной с Эльвирой крови.

И выходит, что не зря бывший «отец народов» так воевал с «низкопоклонством», есть это в нас, и оно наверняка не прибавляет нам очков на международной арене. Вообще, надо признать, — «отец народов» хотя и сволочь порядочная, однако в отличие от славянофилов, будучи инородцем, иллюзиями по поводу того человеческого материала, с которым ему пришлось иметь дело, не страдал…

Конечно, можно было бы и в стесненном самолетном пространстве попытаться завести с кем-нибудь знакомство. Правда, смысла в этом почти не было. Если даже в лайнере имеется пара-тройка транзитников до Перта, то разыскать их среди двухсот с лишним пассажиров — дело совершенно немыслимое.

Познакомилась бы Эльвира с непосредственными соседями — просто время за разговором скоротать, — но возле иллюминатора сидела препротивная, судя по всему, старушонка, возможно, настоящая чистокровная англичанка, которая пару раз недвусмысленно усмехнулась, невольно слыша корявый обмен любезностями между пассажиркой и стюардессами; а слева обитала юная, вызывающей наружности девица с замысловатой татуировкой на плече, которая, едва плюхнувшись в кресло, немедленно достала из сумки какую-то электронную игрушку и отключилась от окружающего мира. Из игрушки доносились звуки игрушечных взрывов, игрушечных автоматных очередей, вопли игрушечно изнасилованных женщин, что-то еще там неопределенно пикало, но надо признать, звуки не были слишком громкими, и девчонка не особо мешала. Хотя, разумеется, временами сильно раздражала самим фактом своего существования.

Что за цаца такая голливудская в одиночку путешествует на Боинге, имея при всем том типично российскую внешность — курносый нос в веснушках и васильковые есенинские глаза?!

И каким теперь, после некрасовских женщин и тургеневских барышень, станет литературный идеал, если, конечно, не умрет сама российская литература?..

И вдруг Эльвире пришло в голову нечто весьма занятное: «Мама родная, а ведь я лечу по маршруту Эммануэли Арсан!»

Конечно, через мгновение Эльвира, знавшая географию в пределах школьного курса на «отлично», сообразила, что скандально знаменитая сочинительница «генитальных романов» летела из Парижа, следовательно, траектория полета была совершенно иной. Но это уже никакого значения не имело. Потому что полетная скука разом улетучилась, и Эльвира стала глазеть по сторонам с новым интересом.

«Взглянуть бы на эту сучку Арсан, — раздраженно подумалось само собой, — наверняка страшная да тощая. Либо, наоборот, толстуха. Иначе просто невозможно…»

Эльвира ту тогда еще запретную книжку прочла одной из первых в кировском райпищеторге. Это была самопальная бумажная штука со множеством опечаток и бездарно переведенная. Разумеется, портрета авторессы там не ночевало.

Но с той поры много воды утекло, плодовитая сочинительница еще немало начирикала, и, конечно, ее внешность не была тайной для истинных знатоков. Эльвира, приняв к сведению «первую ласточку» знаменитой просветительницы советского народа, в число знатоков и ценителей не вошла, книг подобного сорта больше в руки не брала — зачем их вообще писать и читать, если куда доходчивей видео, — а «инженерку» человеческих душ вспомнила теперь лишь затем, чтоб внести оживление в мысли, прибавить пикантности к довольно вялому сюжету такого, вообще-то, необычайного путешествия. Черт подери, русская бабка летит нянчить внука аж в Австралию, — это же само по себе — поэма Гоголя и роман Достоевского одновременно, куда там всем Эммануэлям вместе взятым!..

Однако что же так долго не несут еду?..

И дальше, пытаясь натощак погрузиться в сладкую, поглощающую любые расстояния дрему, Эльвира решила думать о самом приятном — о Кирюше, Софочке, Джоне, о скачущих прямо по улице кенгуру с детскими потешными личиками. Мысли пошли довольно бессвязные с неназойливым тонким привкусом, похожие на один огромный зеленый «чупа-чупс», и Эльвира впрямь заснула, хотя обычно ни сидя, ни лежа на спине спать не могла.

Ей показалось, что вздремнула она совсем чуть-чуть, но, проснувшись, обнаружила, что прошло больше двух часов. В иллюминаторе уже брезжило, звезды бесследно растворились, а главное, усталости как не бывало, путешественница наша чувствовала себя замечательно отдохнувшей после трех суток гостиничной бессонницы.

И вдруг ужасно захотелось супа. С капустой, картошкой и куриной ножкой. Пусть даже американского происхождения. Да перчику бы. Да черного хлебца…

«Вот заразы, по-английски научились, а сервис — ни в зуб ногой! Или — проспала?!»