Три правды о себе - [6]

Но в нем самом ощущается злость. Или грусть. Или и то и другое вместе. Как будто он тоже считает дни, когда закончится школа, и не желает даже притворяться, что ему здесь нравится.

Если уж мы об этом заговорили, остается 639 дней, включая выходные. Даже мне удается изображать человека, довольного жизнью. Почти всегда удается.

У меня не было случая хорошенько его рассмотреть, так чтобы никто не заметил, что я на него таращусь, но я почти уверена, что у Бэтмена есть ямочка на подбородке, и, кажется, он подводит глаза черным карандашом. Хотя, может быть, это не карандаш, а просто темные круги под глазами. У него всегда очень усталый вид, как будто он хронически не высыпается.

— Не хочешь, не надо, — блондинка старательно делает вид, что ее не обидел его отказ, хотя она явно задета. Поджав губы, она плюхается на колени к своей подруге, тоже блондинке, сидящей в кресле напротив. Они так похожи, что поначалу я принимаю их за близняшек. Первая блондинка прижимается ко второй, типа, им больше никто не нужен. Знакомые игры.

Я прохожу мимо, стараясь быстрее добраться до скамейки прямо за дверью. Одинокое место для одинокой унылой трапезы, но зато можно не переживать, что я опять сделаю что-то не то на глазах у почтеннейшей публики.

— Чего уставилась? — рявкает на меня первая блондинка.

Вот они, первые за две недели слова, с которыми ко мне по собственной воле обратился кто-то из учеников средней школы Вуд-Вэлли: Чего уставилась?

Добро пожаловать в джунгли, думаю я. Добро… пожаловать… в… джунгли…

Глава 3

Тут не так уж и плохо, твержу я себе, садясь на скамейку спиной к Бэтмену и стервозным девицам. Да, люди злые. Подумаешь! Люди злые везде.

Зато погода прекрасная, успокаиваю я себя. День выдался солнечный, что, в общем, и неудивительно. Похоже, в Лос-Анджелесе всегда солнечно. Я еще в самом начале заметила, что все старшеклассники щеголяют в дизайнерских солнцезащитных очках, и решила, что они просто выпендриваются, но теперь поняла: это суровая необходимость. Мне приходится постоянно щуриться и прикрывать глаза ладонью, как козырьком, из-за чего я похожа на подслеповатого салютующего бойскаута.

Я очень скучаю по своей лучшей подруге Скарлетт. Она наполовину кореянка, наполовину еврейка. Невысокого роста, зато бойкая и острая на язык. Скарлетт не растерялась бы перед этой блондинистой цацей и нашлась бы что ей ответить. Мне ужасно ее не хватает. Теперь же у меня есть только я, всегда сильная задним умом и готовая вот-вот расплакаться. Я пыталась себя убедить, что смогу выдержать здесь два года. Если мне будет нужна дружеская поддержка, я всегда смогу написать эсэмэску Скарлетт, и она мне ответит, и все будет так, словно она где-то рядом, а не на другом конце страны. Тем более что она отвечает практически сразу, почти всегда. Я не хочу чувствовать себя дурой, мне нужно разобраться, как все устроено в этой школе. На самом деле, КН прав: у меня много вопросов. Мне бы точно не помешало справочное приложение, которое подскажет, как пользоваться школьной карточкой для оплаты обедов, что такое День пользы, и почему в этот день нельзя надевать босоножки, а можно только закрытую обувь. И, наверное, самое главное: список людей, с которыми категорически нежелательны даже случайные зрительные контакты. Чего уставилась?

Блондинки проходят мимо моей скамейки — их попытки вытащить Бэтмена погулять так и не увенчались успехом. Они о чем-то шушукаются и хихикают.

Не надо мной ли они смеются?

— Что, правда?! — громко шепчет одна блондинка другой и оборачивается ко мне.

Они настоящие красотки, что одна, что другая. Блестящие волосы золотисто-медового цвета, голубые глаза, чистая кожа. Обе тоненькие и стройные. С большой, пышной грудью. Короткие юбки явно нарушают школьный дресс-код, умелый макияж в четыре слоя, возможно, делался не без помощи обучающих роликов на Ютьюбе. Скажу честно: я бы тоже хотела иметь такую внешность. Ни единого прыщика на лице, прямо зависть берет. В моем лице, даже когда оно более-менее очищается от прыщей, нет ничего выдающегося, зато виден характер, как не слишком тактично выразилась моя бабушка. Мой потенциал не раскроется с первого взгляда. Если там вообще есть чему раскрываться.

— Бархатная резинка?!

Черт. Я не ошиблась. Они говорят обо мне. В ближайшие два года мне не только не светит завести здесь друзей, но я испытаю на собственной шкуре все прелести школьной травли, о которой снимают сюжеты для «20/20». Может быть, Кто-то Никто — просто розыгрыш, но в одном он/она прав(а): здешняя школа и вправду зона военных действий. Как бы мне не пришлось снимать собственный видеоролик для «Все изменится к лучшему».

У меня горят щеки. Я прикасаюсь рукой к волосам — проявление слабости, да, но это рефлекс. Нет ничего страшного в том, что я ношу бархатную резинку. Я читала на сайте «Rookie», что они опять входят в моду. Скарлетт тоже носит такие резинки, а она в прошлом году победила на конкурсе «Самая стильная девочка школы». В глазах у меня стоят слезы, но я не заплачу. Этого они не дождутся. Да пошли они к черту! Они не заставят меня заплакать.