Три портрета: Карл Х, Людовик XIX, Генрих V - [22]
Дворец Фросдорф в Австрии – резиденция изгнанных правителей Франции из династии Бурбонов
На трех из шести погребений стоят надписи «С. Х» «L. XIX» «H. V»… Их признавали монархами, они такими и остались в истории изгнанной Франции.
И они стали единственными французскими монархами из династии Бурбонов так до сих и не перезахороненными на родине.
Эпилог, или Современный французский монархизм
Когда граф де Шамбор скончался, французские монархисты растерялись. Они могли поддержать противников законных королей – герцогов Орлеанских, носивших титулы графов Парижских. Они могли поддержать потомков испанских королей, некоторые из представителей которых тоже выдвинули свои претензии на французский трон. В момент смерти графа новому герцогу Филиппу Орлеанскому, носившему титул «Граф Парижский» было уже 45 лет, но разница между двумя претендентами была 18 лет. Это и была причина, почему он называл его «Маленький». Накануне смерти он просил пригласить его к себе и поговорить с ним. Он видел в нем своего преемника. В 2019 году именно его потомок получит имя Иоанн VII.
Через много лет после смерти графа де Шамбора в газете L'Action française 29 сентября 1920 года французский монархист Шарль Моррас опубликовал статью о Генрихе V. В ней он и рассказал о последних желаниях умершего титулярного короля Франции:
Тот, кого мы называем Генрихом V, не правил. Его естественная судьба была изменена обстоятельствами: ошибкой народов, ошибкой лидеров. Однако то, что он родился во Франции в 1820 году, было будущим. Идеальное будущее, которое не было, но не было полностью разрушено.
Побежденный 1830 года, 1849 года, 1871 года, 1873 года он оставил в своем поражении нечто иное, чем незапятнанный флаг, в который ему было предложено обернуть как плащаницу. Он был его главным хранителем и спасителем, который в каждом столкновении давал ему преимущество и привилегию быть правым. Он также сохранял сознание этого и, как говорили, всегда должен был сказать разум.
Граф де Шамбор доверил властям высокие прогнозы, которые национальный дух внушил его великой душе; последовавшая история только сделала более трогательные и более поучительные испытания, чем другие.
Наши катастрофы, предсказанные и публично объявленные королем, являются многовековой песней ошибки революций. Правительство июля, которое могло бы сделать такой красивый период Регентства, уже было ошибкой. Вторая Империя и Вторая Республика были другими более сильными ошибками. Третья республика была новой. Мы заплатили, и мы все еще платим за это.
Когда страна знает, как связать следствие с причиной, и понимает, как интеллектуальное зло должно привести к материальному разорению, она полностью скажет, что многие умы начинают говорить или думать: – Ах, если бы мы этого не сделали глупость! Ах! Если бы мы сохранили могущественную организацию, власть и свободы прошлого!
Перечитывая письма, речи, «советы мудрого предвидения» этого истинного и нового «королевского пророка», этого Папы Легитимности, французы поймут, как странствующий паломник, печальное изгнание, которого Европа и мир не может даже понять, что его истинное имя действительно находилось за пределами Франции вдали от духа политической сохранности, бессильного, но ясного провидения его спасения.
Несомненно, что быть правым недостаточно. Однако это необходимо. И вот с чего ты должен начать. И если мы начали неправильно, мы должны оставить ошибку, повторить наши шаги, чтобы догнать точку, с которой мы будем продвигаться и прогрессировать, вместо того чтобы идти кругами, отступать или растаптывать.
Помните, французы 1920 года, что мы все еще ищем средства политической преемственности, связи и власти в государстве! Даже подумайте, что потребовалось четыре года войны и тысячи смертей, чтобы продемонстрировать эти основные потребности, с которыми Французская акция была почти одна, чтобы справиться десять лет назад!
Очевидно, что такие недостатки и так глубоко, в центре и наверху, должны были определять огромные потери в политике каждого дня. Именно в связи с одним из этих банкротств (достижение германского единства) граф де Шамбор с его мягким и ясным упрямством провидца подал к концу своего письма к генералу де Сен-Пьер, этот набросок примирительной и восстановительной программы:
«Сила, основанная на монархической наследственности, уважаемая в своем принципе и в своем действии, без слабости, как и без произвола; представительное правительство обладает мощной жизнеспособностью; государственные расходы серьезно контролируются; господство законов, свободный доступ всех к работе и почестям, религиозная свобода и гражданская свобода сохранены и вне досягаемости; внутреннее управление освобождено от препятствий чрезмерной централизации; земельная собственность, восстановленная к свободе и независимости путем уменьшения бремени на нее; сельское хозяйство, торговля и промышленность постоянно поощряются, и, что самое главное, это великая вещь: честность, которая не менее обязательна в общественной жизни, чем в личной жизни».
