Три персонажа в поисках любви и бессмертия - [46]

Волчья ли, собачья ли, а только определение мании явственно, в точности совпадало с описанием влюбленности. До такого себя допустить было невозможно. Аббат как аббат, подумаешь, «органист современный», ничего особенного. Неприятный он довольно, невоспитанный. При этой мысли она снова расплакалась и расчихалась громко и неутешно. И снова испугалась: что с ней теперь будет? Запрут, на цепь посадят, как сажали безумных? Необходимо нужно было немедленно это в себе пресечь. Что-то предпринять: вырвать, удалить все это дело, пока не укоренилось и не разрослось. Вернуться вспять и начать снова, с того момента, что предшествовал нежелательному «событию». Чем она собственно была тогда занята? Ах, верно, господином Тибо и маркизом. Чем не повод принять, наконец, ей самой решение относительно маркиза и его за столь долгое терпение должным образом вознаградить. И самою себя взбодрить таким способом. Уж до чего хорош Пьер-Эрве, деликатен, ладно сложен, одет с иголочки. Тибо рядом с ним – прост, груб, неказист, неповоротлив, хоть и умен несомненно. И не откладывая села писать маркизу недвусмысленное письмо. А самой себе написала другую записку, в которой перечислила правила, которых решила строго впредь держаться: не иметь предрассудков, ни от кого не зависеть, жить по средствам и по здравому смыслу, быть со всеми в мире и, самое главное – никого не любить. Повеселела, взялась за работу. Только иногда поднимала голову и, вздыхая, думала о том, что скоро ей будет пятьдесят и станет она пожилой полной дамой с тройным подбородком, наподобие жены нотариуса. К счастью, табак она не нюхала, а не то бы еще добавилась и желтая губа. Ужинать между тем подавать не велела. Заснула глубоко за полночь.

В назначенный вечер прислуга была отослана, а карета маркиза оставлена у ворот города: он пришел к ней пешком. Вечер был теплый. Она была в легком платье цвета карамели. Волосы небрежно по плечам раскинула, ни наколок, ни лент, ни пудры, ни духов, только пальцы свежей мятой натерла для прохлады. Все умело для свидания приготовила: бисквиты, ликер на бергамоте и прозрачную вазу с первыми клубниками. Приняла без обиняков, в будуаре.

– Позвольте мне вас, маркиз, прежде всего поблагодарить за ваше щедрое решение оплатить издание партитур нашего органиста.

Вышло неловко. С первых слов речь зашла о деньгах. Могло показаться, что она маркиза приближает лишь из благодарности. Но тот, похоже, не заметил. Уселся напротив, нашел клубнику недурной и стал болтать и сплетничать по своему обыкновению. Похвалил платье, что навело на переменчивость моды, а с тем вместе и на философов.

– Порицают они пороки общества, а сами живут по тем же законам. Вот извольте, недавно такой случай. Был я в загородном доме у одной графини, не стану называть имени. Собралась компания завсегдатаев, и, с тем чтобы себя повеселить, пригласили одного философа. Он пришел немытый, нечесаный и с порога стал проклинать наш образ жизни, противопоставляя нам животных. Сели за стол. Мясное было подано в изобилии: и говядина, и дичь, и птица. Тут он стал стенать, что мы изуверы, что ему зверушек этих жалко. Мы приготовились было к тому, что он станет есть одни только овощи. Да не тут-то было. Положите мне и того, и другого, раз уж все равно вы, убийцы, их зарезали.

Вдова рассмеялась.

– Отчего же вы ко мне поближе не сядете.

Тот пересел.

– Дальше больше. После ужина пошли в сад гулять. Он в одиночестве пожелал остаться. Ладно. Так мы к нему одну из наших первых красавиц подослали проверить твердость его философских убеждений. И что бы вы думали?! Он немедленно к ней с игривым жестом полез, и с тем же аргументом: мол раз уж все равно ее, бедную, общество развратило, так отчего бы ему не воспользоваться. Каков? Вот они, философы, вроде нашего доктора, не правда ли, госпожа Берто?

– Зовите меня Туанеттой.

Привстала закрыть ставни. Но обернувшись, застала маркиза на прежнем месте. Что делать? Не зажигать же свечи?

– Я вам крайне признательна, что вы так долго и деликатно за мной ухаживали, не настаивали, несмотря на нашу всем заметную взаимную симпатию. Вы человек воспитанный и благородный, не то что господин Тибо, который третьего дня тут такую сцену учинил. Едва я от него отбилась. Только уж вы никому не пересказывайте.

Маркиз побледнел и отвел взор. Она подошла к нему и тронула за плечо.

– Чем вы, сударь, так обеспокоены. Прислуга отослана.

Он сидел неподвижно, напоминая забытую кем-то тряпичную куклу.

– Или я вам не мила?

Он встал и вместо ответа снял парик. Она заметила, что он был острижен почти наголо. Они проследовали в спальню. Тут маркиз упал на кровать и в таком положении остался лежать, глядя на нее без выражения. Лишь только панталоны расстегнул и расстегнутое пошире распахнул. Вдова приблизилась. То, что она увидела, произвело на нее не слишком приятное впечатление.

– Душенька, – сказал маркиз, – вы его как мороженое полижите, пожалуйста. Помогите мне его поставить.

Он засмеялся. Вдова была не то чтоб робкого десятка, но и желания особого воспользоваться предложением маркиза не имела. На мороженое это никак не походило, да к тому же холодных десертов она не любила, всему предпочитая фрукты.