Три недели с леди Икс - [7]

– Ты имеешь в виду мои шрамы?

Как и все выросшие на улице мальчишки, он носил на себе множество подобных отметин.

– Ты не бываешь в свете, поэтому не можешь многого знать… однако Летиция в течение всего сезона танцевала с юными розовощекими мальчиками, которые еще ни разу не брились. Мы с тобой чересчур брутальны, и стоит нам один лишь день пренебречь бритвой, как подбородки у нас покрываются щетиной…

– Да полно, все эти «мальчики» учились вместе с нами в школе, – передернул плечами Торн. – Ты чересчур серьезно относишься к вопросу брака. Это всего лишь сделка, подобно многим другим. В качестве компенсации за мой грубый внешний облик она получит загородное имение.

– Проклятие! – Рука Вэндера, утиравшая со лба пот, застыла. – Неужели ты это говоришь серьезно? Убей бог, никак не вижу тебя в роли деревенского сквайра!

Торн и сам не мыслил себя таковым, однако чистосердечно полагал, что детишкам надобен свежий воздух и простор для забав. Его новое имение располагалось неподалеку от Лондона, и он намеревался наезжать оттуда в столицу регулярно.

– Ну и чем ты станешь там заниматься? – Вэндер хохотнул. – Удить рыбку? Легко могу вообразить тебя выдумывающим новое резиновое изделие и продающим свою идею за сто фунтов, но ловцом форели – нет уж, уволь!

Торн не так давно приобрел дышащую на ладан фабрику по производству изделий из резины. На мгновение Торну представилось прочное и гибкое резиновое удилище – ведь надо было выдумать что-нибудь, приносящее доход! – но тотчас отмахнулся от этой идеи…

– Я не стану задерживаться в деревне подолгу. – Торн отбросил влажную рубашку. – А форель пускай ловят те, кому охота морозиться в ледяной воде!

Он был плоть от плоти Восточного Лондона и согласился бы ловить форель, лишь если бы ему угрожала голодная смерть. К тому же с детства – того самого бесприютного детства – он терпеть не мог воду. По доброй воле он никогда бы не вошел в речку, а уж о том, чтобы нырнуть на самое дно, и речи быть не могло…

– А вот я люблю рыбалку!

Вэндер потянулся к свежей льняной рубашке – его камердинер оставил стопку на изящном стуле.

– И это хорошо: ведь я пригласил Летицию с родителями к себе в деревню на пару дней, и ты мог бы сопровождать нас, а заодно и наловить рыбки себе на ужин. Мне предстоит убедить матушку Летиции смириться с моим… сложным происхождением, а твое присутствие послужит для нее доказательством того, что я вхож в нужные круги. Надеюсь лишь, что до сих пор вы не встречались…

Вэндер кинул скомканную рубашку, метя в голову Торна, но промахнулся – та упала на пол. А Торн уже шел к дверям.

Ему еще предстояло спасти свою фабрику.

Глава 3

Индия, извинившись, отвергла приглашение на дружеское чаепитие с Дибблширами – к чему было рисковать? Вдруг его светлость вновь затеет пламенные признания? Вместо чаепития они с крестной уединились в маленькой гостиной, где Индия принялась распечатывать почту, присланную камердинером Аделаиды с лакеем. И все письма буквально молили о помощи: кому-то надо было привести в порядок захламленный дом, превратить устаревшую столовую в модную, даже спасти с помощью ее искусства чей-то брак!..

Однако Индия писала одно за одним послания с вежливыми извинениями, свято помня свое намерение выйти замуж. Она отвергла даже предложение секретаря самого регента – он просил переделать его личные покои в Брайтоне. Единственным по-настоящему серьезным искушением стало послание от герцогини Вилльерз. Элеанор была старше Индии, сыночку ее сравнялось уже восемь лет, но, невзирая на эти различия, их связывала нежная дружба. Элеанор обладала гибким умом, была начитанна и мудра, при этом начисто лишена жестокости, свойственной порой аристократкам, – Индия искренне восхищалась ею и обожала подругу.

У Элеанор было все то, о чем мечтала Индия, – даже время на то, чтобы запоем читать, о чем Индия тосковала с самого детства. Когда-нибудь, мечтала девушка, она пригласит Элеанор и прочих ее друзей в собственный загородный дом… И они станут проводить долгие часы в тени плакучей ивы, беседуя о литературе. К тому времени она в совершенстве овладеет грамматикой и уже не будет путать слова «одеть» и «надеть», не говоря уже о многом не столь существенном…

Однако сейчас Элеанор просила оказать ей особую услугу.

– Скажи, Аделаида, мы встречались с сэром Тобиасом Дотри, когда были у герцога Вилльерза?

Крестная отставила чашку с чаем.

– Нет, он тогда как раз был в Шотландии. Но ты наверняка наслышана о Дотри. Он – старший из незаконных отпрысков Вилльерза, и, как поговаривают, владеет пятью фабриками и едва ли не богаче царя Мидаса.

– Постой, не он ли изобрел доменную печь или нечто в этом роде?

– Именно он, дорогая. А потом продал свое изобретение за десять тысяч фунтов. Признаюсь честно, я от души сочувствую герцогским бастардам. Наверняка это ужасно: быть воспитанным как истинный лорд или леди, рассчитывать на достойный брак… Но кто отважится выйти за незаконнорожденного? Или жениться на незаконной дочери, пусть даже и самого герцога? Впрочем, я слышала, будто ее светлость герцогиня обеспечивает им необычайно щедрое приданое.