Три мушкетера в Африке - [14]

– Чтоб ты подавился этой книгой своей… – буркнул я в сердцах.

После столь содержательной беседы мы растянулись на голом, грязном каменном полу – в карцере не полагалось ни коек, ни одеял – и уснули сном праведников в компании неисчислимых полчищ беспокойно шныряющих сороконожек.

6

Факт незаконного проникновения на склад больше нами не обсуждался: сказано – сделаем. Две недели заключения тянулись в безотрадной скуке и лишениях, тюрьма вообще не сахар. По ночам донимал холод, а днем – Левин… Спору нет, по выходе из карцера каждый из нас играючи мог бы запечь целиком рыбу-саблю (с картошечкой, нарезанной а-ля Бродье) или – по желанию клиента – приготовить маринованные яйца под пикантным соусом; более того, если сидение в четырех стенах не доведет нас до крайних мер, можно бы освоить даже сложнейший рецепт пудинга с начинкой из провернутого ливера, но это лишь слегка скрашивало пребывание в карцере.

По прошествии двух недель мы без проволочек принялись за подготовку к краже со взломом. В дальнем углу сарая для верблюдов были свалены в кучу густо покрытые ржавчиной офицерские сабли. Одной из них завладел Хопкинс. С большим трудом мы извлекли ее из проржавелых ножен, при этом Альфонс Ничейный обронил загадочную фразу:

– Она тебе еще пригодится.

– Для чего?

– Увидишь…

– Может, все-таки объяснишь?

– Узнаешь.

Кончик сабли обломали, заточили железяку, и такой славный ломик получился – любо-дорого смотреть. Напильник и клещи Хопкинс раздобыл в столовке; каким образом – не спрашивайте, сам не знаю. Впрочем, буфетчик тоже.

Теперь проникнуть на склад можно было запросто, но оставался нерешенным вопрос, как обеспечить себе алиби.

– М-да… Вот это закавыка!..

Как только обнаружат, что дверь на склад взломана, сразу примутся трясти всех, и иди доказывай, что ты не верблюд.

– Встретимся через час в буфете, – распорядился Альфонс. – До тех пор я постараюсь разведать, что тут можно сделать.

– Договорились.

Через час Альфонс с довольным видом подошел к нашему столику.

– Алиби гарантировано! – заявил он таким тоном, будто «гарантия» была у него в кармане.

В дальнейшем события разворачивались по следующему сценарию.

На вечер мы получили увольнительную, поскольку с трех часов ночи нам предстояло заступить на вахту – на полсуток. Четвертым в нашем наряде был солдат Вюрм, столяр на гражданке: весельчак и не дурак выпить, он служил в Легионе уже четвертый год.

– Заглянем к Селиму, – сказал Альфонс Ничейный. – И ты давай с нами, – обратился он к Вюрму. – Мы угощаем.

Вюрм возрадовался, хотя до этого уже успел наведаться в буфет и изрядно приложиться к бутылке.

Престарелый Селим держал кофейню на окраине Мансона, но приторговывал и спиртным. Его куполообразную глинобитную хижину охотно посещали легионеры. С потолка свисала коптилка в колпачке из красного граненого стекла, по полу разбросаны циновки и подушки – вот и вся обстановка заведения. Кроме того, помещение украшали круглые настенные часы – в Европе такие увидишь только на кухне.

Эти часы и должны были стать нашим алиби.

Сюда мы пригласили промочить горло и без того основательно подвыпившего Вюрма. Когда мы вошли в кофейню, седобородый Селим подремывал. Дай ему волю, он бы спал целыми днями. А чем еще заняться человеку, которому перевалило за девяносто!

При нашем появлении он потянулся было к кофеварке, но я образумил его грубым окриком:

– Кому нужна твоя коричневая бурда? Угости-ка нас настоящим арабским напитком. Подай пальмовое вино!

– Да смотри, чтобы мы не засиделись! – предупредил его Альфонс Ничейный. – В три часа пополуночи нам заступать на вахту.

– Не беспокойся, господин, я прослежу. Да и машинка эта, гордость моей страны, каждые четверть часа, по воле Аллаха, оповещает, сколько времени кануло в вечность.

В этот момент гордость Селимовой отчизны пробила девять раз.

– Ваше здоровье, ребята! – воскликнул я. – Первый тост пьем до дна!

Мы опорожнили стаканы.

– За честь нашего знамени!

Ну как тут не выпить до дна!.. И дальше как-то само собой получилось, что, ежели ты настоящий мужчина, в бокале не оставишь ни капли. А разве мы не настоящие мужчины?

Пальмовое вино на бутылку красненького, только что принятого Вюрмом в буфете, легло хорошо. Кроме того, стоило Вюрму чуть зазеваться, и в его стакан подливался ром. Такая адская смесь кого хочешь с ног свалит, так что к половине десятого наш четвертый лежал в лежку и задавал храповицкого.

Селим вновь погрузился в дремоту, а девяностолетних старцев нелегко пробудить к жизни.

Альфонс Ничейный на цыпочках подкрался к часам. Настало время озаботиться нашим алиби.

Стрелка часов резво побежала вперед и замерла на без четверти три. Минуту спустя точный механизм разразился боем.

К тому моменту мы трое тоже успели растянуться на полу и захрапеть.

– Господа! – испуганно вскинулся Селим. – Поторопитесь, вот-вот три часа пробьет, а дорога добрых десять минут!

Мы вскочили, будто спросонья, и принялись трясти Вюрма.

– Эй, Вюрм, вставай, да поживее!

Вернуть его к жизни было нелегко, но колотушки – действенный способ, а для нас было крайне важно, чтобы он продрал глаза хоть на минуту.

– Пошевеливайся! – крикнул я и огрел его по башке. Не пугайтесь, не слишком сильно.