Три мушкетера. Том первый - [6]

 -- Итакъ, его высокопреосвященство приказываетъ мнѣ, говорила дама,-- немедленно вернуться въ Англію и тотчасъ же извѣстить его, если бы герцогъ оставилъ Лондонъ?

 -- А мои дальнѣйшія инструкціи? спросила прекрасная путешественница.

 -- Они заключаются въ этой шкатулкѣ, которую вы откроете только по ту сторону Ла-Манша.

 -- Очень хорошо; а что подѣлываете вы?

 -- Я?.. я возвращаюсь въ Парижъ.

 -- Не наказавши этого дерзкаго мальчишку? спросила дама.

 Незнакомецъ собрался отвѣтить; но въ ту минуту, какъ онъ только что открылъ ротъ, д'Артаньянъ, который все слышалъ, устремился на порогъ выхода.

 -- Этотъ дерзкій мальчишка самъ наказываетъ другихъ,-- вскричалъ онъ,-- и надѣюсь, что на этотъ раза, тотъ, кого онъ долженъ проучить, не увернется отъ него, какъ въ первый разъ!

 -- Не увернется отъ него? повторилъ незнакомецъ, нахмуривая брови.

 -- Нѣтъ, на глазахъ у женщины вы не осмѣлитесь бѣжать, я полагаю.

 -- Подумайте, вскричала милэди, видя, что дворянинъ поднесъ руку къ шпагѣ,-- подумайте, что малѣйшее промедленіе можетъ все испортить!

 -- Вы правы, воскликнулъ кавалеръ,-- поѣзжайте же вы своей дорогой, а я -- своей!

 И, поклонившись дамѣ, онъ вскочилъ на свою лошадь, между тѣмъ какъ кучеръ кареты сталъ сильно хлестать лошадей. Оба собесѣдника пустились въ галопъ, каждый въ противоположный конецъ улицы.

 -- А вашъ счетъ?! завопилъ хозяинъ, расположеніе котораго къ путешественнику смѣнилось глубокимъ презрѣніемъ, когда онъ увидѣлъ, что тотъ удаляется, не расплатившись по счетамъ.

 -- Заплати! закричалъ путешественникъ, продолжая скакать въ галопъ, своему лакею, который бросилъ къ ногамъ хозяина двѣ или три серебряныхъ монеты и въ галопъ же пустился за своимъ господиномъ.

 -- О! трусь, о! негодяй, о! самозванный дворянинъ! причаль д'Артаньянъ, въ свою очередь бросаясь вслѣдъ за лакеемъ. Но раненый былъ еще слишкомъ слабъ, чтобы перенести подобное потрясеніе. Едва онъ сдѣлалъ десять шаговъ, какъ у него начался звонъ въ ушахъ, сдѣлалось головокруженіе, потемнѣло въ глазахъ, и онъ упалъ посреди улицы крича: Трусъ! трусъ! трусъ!

 -- Онъ, дѣйствительно, трусъ, бормоталъ хозяинъ, подходя къ д'Артаньяну и пробуя съ помощью этой лести помириться съ бѣднымъ малымъ, какъ въ баснѣ цапля съ улиткой.

 -- Да, ужасный трусъ, прошепталъ д'Артаньянъ:-- но она -- какъ она прекрасна!

 -- Кто она? спросилъ хозяинъ.

 -- Милэди, пролепеталъ д'Артаньямъ и вторично лишился чувствъ.

 -- Все равно, сказалъ хозяинъ,-- я теряю двухъ, но мнѣ остается этотъ, котораго, я увѣренъ, удастся удержать по крайней мѣрѣ еще на нѣсколько дней. Все-таки эти одиннадцать экю въ выигрышѣ!-- Какъ извѣстно, одиннадцать экю составляли ровно ту сумму денегъ, которая оставалась въ кошелькѣ д'Артаньяна.

 Хозяинъ расчиталъ на одиннадцать дней болѣзни, по одному экю въ сутки, но онъ не принялъ въ расчетъ самого путешественника. На слѣдующій день, съ пяти часовъ утра, д'Артаньянъ всталъ, спустился въ кухню, спросилъ, кромѣ всякихъ другихъ снадобій, перечень которыхъ не дошелъ до насъ, вина, масла, розмарину и по рецепту матери составилъ себѣ бальзамъ, помазалъ имъ свои многочисленныя раны и перемѣнилъ самъ себѣ новые компрессы, не желая принять помощи доктора. Благодаря, безъ сомнѣнія, цѣлебному свойству цыганскаго бальзама, а также, можетъ быть, и отсутствію всякаго доктора, д'Артаньянъ былъ уже на ногахъ въ тотъ же самый вечеръ и на другой день почти здоровъ.

 Но когда пришло время расплатиться за розмаринъ, масло и вино,-- единственный расходъ молодого человѣка, соблюдавшаго самую строгую діэту, между тѣмъ какъ, наоборотъ, его желтая лошадка -- по крайней мѣрѣ, по словамъ хозяина,-- съѣла втрое болѣе того, чѣмъ можно было предположить по ея росту,-- д`Артаньянъ нашелъ въ своемъ карманѣ одинъ маленькій кошелекъ потертаго бархата, а также лежавшія въ немъ одиннадцать экю; что же касается до письма къ де-Тревилю, то оно исчезло.

 Молодой человѣкъ съ большимъ терпѣніемъ принялся за поиски этого письма, двадцать разъ вытряхивая и выворачивая всѣ карманы, роясь и обшаривая свой дорожный мѣшокъ, открывая и закрывая кошелекъ, но когда убѣдился, что письма нигдѣ не было, онъ въ третій разъ впалъ въ бѣшенство; это обстоятельство едва не заставило его снова прибѣгнуть къ употребленію ароматическаго вина и масла, такъ какъ хозяинъ, видя раздраженіе молодого сумасброда и слыша его угрозы все переломать въ заведеніи, если письмо его не отыщется, вооружился рогатиной, его жена -- палкой отъ метлы, а его работники схватили тѣ самыя палки, которыми отдубасили его наканунѣ.

 -- Мое рекомендательное письмо! кричалъ д'Артаньянъ.-- Мое рекомендательное письмо, или, клянусь дьяволомъ, я посажу васъ всѣхъ на шпагу, какъ на вертелъ овсянокъ.

 Увы, одно обстоятельство помѣшало исполненію угрозы молодого человѣка, а именно -- его шпага, какъ мы уже сказали, еще во время перваго сраженія была сломана на-двое, о чемъ онъ совершенно забылъ. Изъ это то вышло то, что когда д'Артаньянъ хотѣлъ въ самомъ дѣлѣ обнажить шпагу, то оказалось, что онъ вооруженъ просто обломкомъ шпаги, приблизительно въ восемь или десять дюймовъ длиною, который былъ заботливо вложенъ въ ножны хозяиномъ. Что же касается до остальной части клинка, то онъ ее скрылъ, чтобы сдѣлать себѣ изъ нея шинковальную иглу. Однако, это заблужденіе, вѣроятно, не остановило бы нашего горячаго молодого человѣка, если бы хозяинъ не разсудилъ, что требованіе, обращенное къ нему путешественникомъ, было совершенно справедливо.