Три мгновения грешного лета - [53]

Но и просто отмахнуться, как от назойливой мухи, от предложения Аврина Светлана также не могла. Если она его примет, у нее действительно начнется совсем иная жизнь. Она получит возможность посетить множество стран, познакомиться с сильными мира сего, с теми, кто вершит его судьбу. Разве не стоит ради этого пойти на определенные жертвы? В жизни всегда приходится идти на компромиссы – потерять одно, чтобы приобрести другое. Наивно надеяться, что однажды она встретит того, кто удовлетворит все ее потребности: и души и тела, и кошелька. Такое бывает только в мелодрамах и в женских романах, которые она всегда считала даже не второсортной литературой, а самой настоящей макулатурой. Но если быть честной до конца, то она совсем не против, если с ней случится то, что происходит с их героинями. Но, что выглядит как пародия на страницах произведений, в жизни становится объектом великого и крайне редкого везения.

Где-то к обеду у Светланы так сильно разболелась голова, что она решила уйти домой. Тем более, что начальства все равно нет, так что можно себе позволить небольшую вольность. А Тамаре скажет, что возьмет работу на дом и тоже ее отпустит.

Головная боль не оставляла ее всю дорогу. И едва она пришла домой, как тут же выпила таблетку и легла на кровать в надежде, что лекарство вкупе со сном расправятся с недугом.

Но голова продолжала болеть, а сон никак не приходил к ней на помощь. Мысли не оставляли ее в покое, они перемещались в мозгу, как шары по сукну бильярда, и она то и дело вздрагивала от их очередных ударов.

И все же, в конце концов, ей удалось забыться. Но это был скорее не сон, а довольно мучительное пребывание на границе яви и сна. Оттуда ее извлек звонок в дверь.

Светлана открыла глаза, пытаясь понять, что за звук так бесцеремонно вторгся в ее сознание. Звонок повторился, и она, наконец, поняла его происхождение. Невольно она поморщилась; видеть ей сейчас никого не хотелось. Она взглянула в зеркало; вид у нее был далеко не самый лучший. Но приводить себя в порядок не было времени, надо было идти открывать.

Она даже не сразу поверила своим глазам, вот уж кого она совершенно не ожидала увидеть… На пороге стоял Клод, муж Маши.

– Это вы? – не скрывая удивления, проговорила она.

– Это действительно я. – Весь его вид свидетельствовать о сильном смущении. – Я понимаю, вы удивлены моим приходом…

– Удивлена, – не стала скрывать она. – Если память ей не изменяла, в ее квартире за все эти годы он был всего один раз. Да и то пришел тогда с Машей знакомиться с будущей тещей. Внезапно она почувствовала тревогу. – Что-то случилось?

– Нет, нет, ничего не случилось, Маша в порядке. Но я пришел с вами поговорить.

– Проходите, Клод. Я рада, что вы зашли. До сих пор мы с вами как-то мало общались.

– Вы правы, мне кажется, это было ошибкой.

– Тогда давайте ее исправлять.

Она провела его в комнату.

– Я вас сейчас напою чаем. – Светлана внимательно посмотрела на гостя и заметила, что он непривычно бледен. – А давайте-ка, я вас накормлю, – предложила она.

Лицо Клода снова отразило смущение.

– Если это вас не затруднит.

«Затруднит» – послала она ему мысленный ответ, но что делать.

Голова, хотя и меньше, но продолжала болеть. И заступать на вахту к плите совсем не хотелось. Но выбора уже не было…

Пока Светлана готовила, то гадала, какая причина привела Клода к ней. А она может быть только серьезной, иначе он бы еще сто лет не почтил визитом свою тещу. Что же у них все-таки случилось?

Клод сидел не только на том же месте, но и в той же позе, в какой она его оставила, уйдя на кухню. Таким унылым она его никогда раньше не видела.

Так как времени у нее было немного, то ужин она приготовила самый простой. Но по тому, как он ел, она чувствовала, что он рад и такой пище. У нее же не было аппетита, и она лишь делала вид, что разделяет с ним трапезу.

– Вы хорошо готовите, у меня мама тоже хорошо готовит, – сказал Клод, отставляя чистую тарелку. – Знаете, я давно не ел приготовленной дома пищи.

Светлана, ожидая продолжения, напряглась. Ничего хорошего от этого разговора она не ожидала. Если Клод пришел к ней, значит ситуация в их семье достигла критической отметки.

Но Клод смотрел на нее и молчал. То ли он не знал, с чего начать, то ли не решался это сделать.

– Я хочу вас поблагодарить за то, что вы помогли мне в ситуации с Жан-Пьером, – вдруг проговорил он. – Я едва не лишился работы. А с ней сейчас здесь трудно. Много иностранцев понаехало, большой выбор специалистов. Ваша страна становится популярной.

– Клод, давайте с вами говорить на чистоту. Что у вас случилось?

– Ничего не случилось, – поспешно сказал он. При этом у него вдруг дернулся кадык.

– Вы просто решили меня проведать. Это очень любезно с вашей стороны. – Светлана постаралась, чтобы ее слова не прозвучали уж слишком иронично.

– Понимаете, Светлана Викторовна, я бы хотел, чтобы вы поговорили с Машей. Как вы полагаете, могут ли два человека любить друг друга и при этом быть друг к другу равнодушными и даже жестокими?

– Думаю, что нет. Хотя в жизни случается и такое. У нас иногда говорят: кого любим, того и мучаем.