Три метра над небом - [2]

Жена зовет. Не даст спокойно с умным человеком побеседовать. Кто тут умный? Спросите. А я, по-вашему, дурной что ли? Другого кого на дворе чего-то не видать.

Степан легко встает с лавки. Рукой зовет: «Пошли за мной». Двор у Степана ухоженный не по-деревенски. Дорожка песком посыпана. По бокам оградка из прутьев.

– Степан! – доносится из избы.

– Жена у меня хороша. Есть на что любо-дорого поглядеть.

– Ты думаешь идти в дирекцию. Все уж комбикорма получили. Одни мы ушами хлопаем. Чем порося кормить собираешься?

С женой не поспоришь. А как с ней спорить, когда у неё образование восемь классов и курсы?

Дальнейшее повествование пойдет от имени Степана. Так будет лучше. Нечего отбирать у него «лавры». Я не то, чтобы неотступно следовал за ним, но если и сам не был рядом, то вечерами, когда мы выходили к лавочке покурить, Степан мне в деталях и весьма артистично рассказывал о событиях дня.

Денек разгулялся что надо. Хорошо бы на речку сходить. Некогда, однако. Сено пора заготавливать. Мне название реки нравится. Черная Калитва.

В дирекции один бухгалтер. Все по полям разошлись. Это директор у нас такой. Не дает засиживаться в конторе.

– Ты, Степан Николаевич, – уважительно так ко мне бухгалтер. Женщина у нас бухгалтер, – Пиши заявление, а мы рассмотрим.

– Чего заявлять-то? – это я так. Для разговору. Уж больно хочется с Милой поговорить. С кем еще разговаривать? Не все же с самим собой.

– Не придуривайся. Знаешь же. Просто языком желаешь почесать? Так мне некогда. Вот ведомости оформлю на зарплату и пойду на ферму твою жену проверять.

Жена моя – бригадир на ферме. Чего её проверять? В теле она и при всем при том. При том, что здоровой бабе полагается. Так и говорю. Для разговору, значит.

– Работу её проверять. А про то, что ты говоришь, найдутся проверяльщики и без меня.

Тут меня задело. Какие такие проверяльшики?! Но развить тему не удалось. Пришел Родион с околицы. Он у нас навроде пограничной стражи. Мимо его избы никто в деревню не проедет.

– Людмила Петровна! – кричит с порога, – Куда наш директор смотрит?

– Куда ему надо, туда и смотрит. Чего раскричался? Тут тебе не базар. Контора тут.

Мила права. Чего орать-то? Родион оглох на фронте. Я что? Я пехота. Он в артиллерии воевал. Там хочешь не хочешь, а оглохнешь.

– Хорошо. Не буду кричать. Но все едино, куда директор смотрит, как общественное имущество гибнет.

Я знаю, о чем печется Родион. Наш тракторист Яша три дня тому поехал на общественном тракторе, то есть совхозном, в поле. За сеном, стало быть, поехал. И все бы обошлось. Но в поле ему повстречался кум его. А у кума одна слава. Пропойца он. Ну и напились. Куму то что? Где пил, там и лег. А Яша задом поехал. И как раз у избы Родиона завалил трактор в канаву. Так тот и лежит. А кто его вытащит? Это какую же силищу надо иметь!

Мы тут в конторе беседы ведем. Мила улыбается. Мне. Не Родиону же. Чего ему улыбаться-то? Он щербатый. Ему как конь саданул в зубы копытом, так все передние зубы и повыбивал. Он смеётся: «Есть чем жевать и ладно».

Может быть, мы и дальше беседовали бы. Да директор ввалился.

– Ты, Родион доиграешься у меня, – сходу на Родиона налетел, как петух на курицу, – Зачем в трактор свинью запихал?

Громче всех смеялась Мила. Молодая еще. Вот и смеется. Родиону не до смеха. Оно и понять можно. Трактор-то железный, а свинья из мяса и сала. Повредиться может. Скотина, но живая тварь.

Бухгалтер, продолжая хохотать, побежала на ферму. Проверять работу моей жены. Родион подхватился и тоже убег. Свинью свою спасать.

В конторе остались мы одни с директором.

– А ты что, Степан Николаевич, тут околачиваешься? Мало дел в мастерской?

– Комбикорма пришел выписать.

– Выписал?

Я головой киваю. Он мне в ответ рукой как махнет. Знай, вали отсюдова, пока цел. Я и побег. Рука у нашего директора тяжелая…

Сенокос закончен. Мне работы прибавилось. Не умеет молодежь технику беречь. Три сенокосилки притащили на тросе. Ремонт надо делать. А директор грозится: «Я вам руки пообрываю».

Это нам-то. Тем, кто косилки поломал, он ни слова. На нас душу отводит.

Жарко и душно нам. Одна радость: в обед жена, у кого добрее. принесет квасу холодного.

Ато и Родион забежит. У того в штанах обязательно фляжка. Тогда совсем ладно. Он все больше о сыне балакает. Понять можно.

Мы с женой погрустили, погрустили и смирились. Выходит, не дано нам иметь детишек…

Июль прет. С ним и первая уборка. Горох поспел. Надо убирать. А у нас еще два трактора стоят без колес. Трактор Яшки после того, как Родион из него добыл свою свинью, какой-то умелец «разул». Снял резину с передних колес.

Директор грозился вызвать из района милицию.

– Я этих варваров найду и им ноги-то пообрываю. Спички вставлю, и бегать заставлю.

Он может. Но, думаю, сняли резину проезжие. Родионова изба на краю деревни. Пса у него нет. Они с женой спят крепко. Условия все. Тяни, что хочешь.

Милиция не приехала. Директор воров не нашел. Не пришлось нам получить удовольствие наблюдать, как воры будут бегать на спичках.

Нам и так весело. Есть у нас настоящий артист. Родители то ли спьяну, то ли по глупости природной нарекли его таким именем, что всем смешно. Абхей он.