Три месяца счастья - [28]

— Что ты здесь делаешь? — спросила Анна, возвращаясь к действительности. — По какому праву врываешься ко мне в спальню? — Она старалась взять себя в руки, но получалось плохо.

Эдвин медленно вошел, не сводя с нее глаз, но не приблизился. Прошел к окну, держа руки в карманах, и посмотрел в сад. Она же была вынуждена смотреть па него. И это было ужасно.

— Убирайся! — тихо проговорила она.

Эдвин повернулся и присел на подоконник.

— Нет. До тех пор, пока ты не объяснишь, что все это значило.

— Я не хочу разговаривать с тобой об этом.

— А я хочу.

— Тогда разговаривай об этом сам с собой.

Она ответила как-то не так. Он подошел и присел рядом на кровать. Лицо стало злобным, глаза превратились в щелочки.

— Понятно. — Он провел пальцами по волосам и нетерпеливо тряхнул головой. — У тебя была несчастная любовь. Ну, ладно. Но ведь это в прошлом. Почему же сейчас ты ведешь себя так, словно боишься жизни.

— Просто не хочу ни с кем связываться.

— Почему? Он так много для тебя значил? — Анна подняла глаза и постаралась сдержаться.

— Не твое дело, — сказала она упрямо.

— Черт возьми, всякий раз, когда ты чувствуешь себя задетой, выливаешь на меня ушат холодной воды.

— Ах, прости, я не оправдываю твоих ожиданий. Ведь ты, конечно, считаешь, что женщины должны бросаться к тебе на шею. Кстати, ты забыл, что у тебя уже есть девушка.

— Мария не моя девушка, — спокойно ответил он.

— Зачем же скрывать такую важную информацию. Тем более что она сама считает, что это именно так.

— И это вызывает в тебе ревность? — Голос прозвучал сухо. Быть может, ее поведение воспринималось им как призыв?

— Она ждет тебя. А я… я наоборот… не хочу тебя видеть.

Он упрямо сжал губы.

— Однако стоит мне прикоснуться к тебе, как твое тело говорит об обратном.

Отрицать это было невозможно, и Анна разозлилась еще сильнее.

— Секс не интересует меня, — сказала она убежденно и под его пристальным взглядом покраснела от смущения.

— Глупости. Совершенно очевидно, что это не так, черт возьми. Может быть, он не интересовал тебя, пока ты была со своим молодым человеком? Ты именно поэтому порвала с ним? Я прав?

— Перестань говорить от моего имени!

— Тогда отвечай, когда тебя спрашивают. — Он не собирается уходить, не получив ответа. Это не в его стиле. Он хотел ее, но она была против, и он желал знать — почему. Теперь он будет сидеть здесь, пока не добьется того, что ему нужно.

Она вздохнула:

— Хорошо. Тебе нужны ответы, и ты получишь их. Я не хочу и не могу заняться с тобой любовью, так как мне мало того, что ты предлагаешь взамен.

Его взгляд сделался ледяным.

— И что же я предлагаю?

— У меня нет желания становиться одной из многих. Не хочу жить, не задумываясь о последствиях. Достаточно с меня примера родителей. Их развод был так тяжел и изнурителен… Не вижу смысла ни в каких отношениях с мужчиной, кроме как…

Он, похоже, начинал понимать.

— Ты хочешь какого-то договора? — спросил он напрямую.

Это звучало несколько старомодно, но она не стала отрицать, что имела в виду что-то вроде этого. Никогда она не станет заниматься любовью, потакая своей прихоти. Многие ее подруги поступали именно так. Спали со своими приятелями, легко расставались с ними. На их месте появлялись новые. Анна выслушивала рассказы об этих «трагедиях» с сочувствием, но и с непониманием. Правда, она всегда говорила себе, что у нее есть Тони, и не задавалась вопросом, почему же они ни разу не переспали, хотя у них и был «какой-то договор».

Теперь она знала почему. Она никогда не любила Тони. Но теперь она полюбила Эдвина Колларда — отчаянно, безнадежно. Ее переполняла любовь, именно поэтому ее тело так жаждало этого человека. Здравый смысл твердил, что нельзя соглашаться на что-то меньшее, чем замужество.

Анна опустила голову, внезапно почувствовав слабость. Бросило в жар, потом в холод, закружилась голова. Она испытывала к Эдвину не только физическое влечение, она по-настоящему любила его. Такой уж ей выпал жребий.

— Договор не гарантирует долгой семейной жизни, — резко сказал Эдвин. — Очнись! Каждый в жизни сталкивается с трудностями. У тебя были проблемы с родителями. Я сочувствую. Но вспомни: мою жизнь тоже нельзя сравнить с дорогой, усыпанной розами. Это касается и моих родителей.

Анна сложила на коленях руки и сосредоточила все внимание на них, чтобы не смотреть в его горящие глаза. Но он обхватил руками ее голову, погрузив пальцы в волосы, и заставил поднять глаза.

— Я знаю, — пробормотала она.

— В наш век, в наше время развод стал обыденным явлением, и надо относиться к нему соответственно. А ты позволяешь воспоминаниям повелевать тобой.

— Ты не так понял. И будь добр, оставь в покое мои волосы. Мне больно.

— Какая же ты упрямая, — мрачно сказал Эдвин.

Анне было трудно дышать. Она видела его лицо всего в нескольких дюймах перед собой. Можно было протянуть руку и коснуться его чувственных губ или волевого подбородка.

— Секс в любом случае не влечет за собой спокойствия и вечной благодати, — проговорил он. — И не пытайся убедить меня, что ты так наивна, что не понимаешь этого.

Ее глаза холодно заблестели.

— Лучше быть наивной, чем таким циничным, как ты.