Три маленькие проблемы - [2]

Стану пришлось идти, Подгорский помочь был не в состоянии. Но для начала стоило убедиться, что никакие комментарии относительно его проблем не достигнут штаб-квартиры компании. Ему еще хотелось поработать на своем посту.

* * *

- Длинный, ставлю две бутылки за отключение Писиха от центра. Длинный, ветеран малопольских забегаловок, за алкоголь готов был на все, даже высунуть в вакуум руку. К счастью, конструкция шлюза подобного не позволяла.

- Три, Стан, - Длинный обнажил щели между зубами. - За такие номера меня и посадить могут. Причем нашей - "Люкс" или "Выборовой". Пятьдесят вольт, сам понимаешь.

- Ладно, пускай, - трех бутылок в качестве пропуска на дальнейшую работу не жалко.

- А зачем тебе туда? - заинтересовался Длинный.

- Подгорский послал.

- Не выдумывай, Подгорский Писиха ненавидит.

Стан вздохнул. Длинный был хорошим парнем, не хотелось его обманывать. Рассказать про гномов? Стать вторым Писихом? Что ж, жизнь непроста:

- У Подгорского закончились идеи насчет анализов, надо что-нибудь свежее. - Придумал он на ходу.

- А что ж ты водку ставишь? - Длинный явно скучал. Давно уже ничего не случалось - нужны материалы для сплетен.

- А чего бы я так быстро не торгуясь согласился? Подгорский ставит. Хочешь четыре? - Стан решил блефовать.

- Ясно! - Длинный решил продемонстрировать в улыбке щербатые зубы мудрости.

- Значит, договорились.

- Вот тебе помощник. - Длинный сунул ему нечто вроде пульта дистанционного управления с одной кнопкой. - Вы начинаете, ты нажимаешь кнопку, я перехватываю передачу.

- Длинный, - предостерег его Стан, - никакого подслушивания.

- Что ты, старик, с земляками так не поступают! - Длинный замахал худыми руками. Его длинные рукава коснулись лица Стана.

Стан знал, кто распустил слухи про Подгорского и капитана. А земляками был весь экипаж. С тяжелым сердцем он выкатил тяжелую артиллерию.

- Услышу что-нибудь подозрительное, расскажу всем, что ты сын вонхоцкого старосты. Еще и пару шуточек добавлю. - Стан зловеще усмехнулся.

Длинный заметно побледнел.

- Пока, Длинный. И помни: либо тишина в эфире, либо Вонхоцк на борту.

* * *

Больше всего в Писихе раздражал его голос. Теплый, сексуальный, женский. Голос, который снится. Через десять минут после встречи с обладательницей такого голоса, мужчины падают на колени. А на корабле не было ни одной женщины.

- Итак, Стан видеть кали..., кари..., гномы?

Писих появился в Англии, и это было заметно. Наисовременнейшая нейронная сеть, способная на вещи, которых никогда не сделает человек (так гласила реклама), была не в состоянии произнести слова "карлик". Большая часть экипажа на этом ломалась и предлагала перейти на английский. Стан же решил усложнить задачу гениальному идиоту.

- Иногда их называют гномами, но обычно говорят "карлик".

- Стан, может иногда ты чувствуешь потребно уйти из этого мира?

То, что Писих заговорил о потребностях следовало из контекста предложения, и только потому Стан догадался о чем речь. Использованное Писихом слово напомнило ему скрип несмазанных подшипников.

- Нет, теперь мне хорошо. Хорошая работа, хорошая зарплата, время остается.

- Но твоя работа трудна, или нет?

Последнее время Писих хитрил, он избегал использования глаголов, потому что никак не мог освоить польские склонения, но время от времени продолжал вставлять конструкции с английской родословной.

Весь экипаж был польским, или польского происхождения. Оказалось, что экипажи транспортов и других кораблей дальнего следования можно составить только из людей с одинаковым способом мышления. Единственный путь, обеспечивающий такое единство, - комплектовать команду людьми одной национальности. У чисто английского Писиха с поляками возникали проблемы.

Стан решил наконец сказать что-нибудь:

- Ну да, трудная.

- И ты временами хотеть ввернуть в счастливое детство?

Обо всем после "хотеть" можно было только догадываться. Писих мог говорить что угодно, из динамика доносился хрип умирающего слона. Стан выбрал оптимальный вариант и ответил:

- Нет. Ребенок счастлив, потому как глуп. Я взрослый - страдаю больше, но больше и понимаю, а это достойная замена. Я не желаю вновь становиться ребенком и не скучаю по юности.

- Ты иметь несчастное детство? Родители тебя бить, использовать? Ты нуждать ходить в церковь?

Стан мог поклясться, что последняя фраза возбудила Писиха. Будь у него лампочки, сейчас бы они мигали. Упорное следование поляков католицизму, вызванное частично традициями, частично убеждениями, кому-то здорово мешало.

- Родители били меня, когда заслужил, и были правы. - Стан замолчал. "Что я здесь делаю? - подумал он. - Этот идиот ничем не поможет. Самое большее - привидятся еще и эльфы. Я задолжал четыре бутылки, а толку от беседы - ноль. Пора вернуться и проверить, не исчезли ли гномы."

* * *

Не исчезли. Хуже того, теперь их стало трое. Третий, в такой же цветастой одежде, был обладателем золотых нитей, вплетенных в бороду. Он сидел неподвижно, как курица на яйцах, и притворялся, что Стана не существует. Три Косички заламывал пальцы, Две Косички выглядел невозмутимым, выдавали его только покрасневшие уши и сдвинутый на бок колпак. Чего-то они ждали. Стан позвонил Подгорскому: