– Так‑то лучше, Кэсси, – прошептал он. – Вы снова начинаете оживать.
Без меня вы становитесь безжизненной ледышкой.
Внезапно до нее дошел смысл происходящего. Здесь не было ни намека на любовь, был всего лишь обдуманный, заранее спланированный акт оздоровления, ради ее пользы, а вовсе не потому, что он этого хочет. Сам Джордан в этом не нуждался. Он просто действовал как врач, ставящий медицинский эксперимент.
Кэсси отвернулась от него и, крепко зажмурив глаза и чувствуя спазм в горле, спросила:
– Можно мне теперь встать? Надеюсь, лечебный сеанс окончен? Минуту‑другую царила гнетущая тишина, а затем последовал такой яростный взрыв, что Кэсси едва ли не физически ощутила его убийственную силу. – Ты, жалкая маленькая стерва! – свистящим шепотом процедил Джордан, но от этого шепота ее обуял панический ужас, ледяные мурашки пробежали по спине. Он не пошевелился, только в прикосновении его рук уже не было никакой нежности.
– Я могу встать? – уже менее решительно спросила она.
– Ну‑ка, посмотрите мне в глаза, черт вас возьми совсем!
Схватив ее за подбородок, он рывком поднял ей голову. Кэсси открыла глаза, посмотрела на него и окончательно перепугалась – такое напряжение было во всем его облике, столько ярости в сверкающих светлых глазах. А он будто и не замечал ее страха. По ее милости Джордан Рис не помнил себя от холодной животной злости, особенно пугающей здесь, в гулкой зловещей тишине уединенного дома, нарушаемой лишь потрескиванием поленьев в камине.
– Значит, по‑вашему, это всего лишь терапевтический сеанс? – спросил он. – Если это и было так, то ничего не вышло. Может, надо прибегнуть к шоковой терапии?
– От вас мне ничего не надо! – В глазах Кэсси сверкнул хорошо знакомый Джордану непокорный огонь.
– В самом деле? – мягкий тон не мог скрыть бушующего в нем гнева. Как же тогда объяснить, что еще недавно вы с такой легкостью и охотой падали в мои объятия? Видимо, что‑то вам было нужно?
– Лично к вам это отношения не имело! Я была больна и испытывала к вам благодарность. Вы прекрасно знаете, что никогда мне не нравились! Вы были мне нужны, когда мы ездили повидаться с моей матерью, равно как и я была нужна вам тогда и нужна до сих пор. Я на многое готова ради вашего отца, только оставьте при себе свои терапевтические процедуры!
Он схватил ее за плечи и легко, как ребенка, притянул к себе, в его глазах бушевал огонь.
– Помните, я только что говорил о шоковой терапии?
Он грубо впился в ее губы, и Кэсси под его безжалостным напором невольно откинула голову, не имея сил сопротивляться. Он оказался еще сильнее, чем она думала, и ее беспомощные попытки оттолкнуть его ни к чему не привели. Джордан вообще не заметил их, так велико было его желание наказать ее.
– Нет! Пожалуйста! – Паника в ее голосе лишь распалила его. Не ослабляя железной хватки, он легким толчком повалил Кэсси навзничь и придавил к полу.
– Вы считаете, что знаете меня? – глухо прошипел Джордан. – Считаете, что я решил стать вашим личным психиатром? Вы совершенно меня не знаете. А я бываю нот таким, когда моему терпению приходит конец!
Он вновь наклонился поцеловать ее. Сильные пальцы впились в запястья Кэсси, которая отчаянно пыталась вырваться из этой стальной ловушки. Но вдруг все изменилось. Только что они боролись, ожесточенно, яростно, не помня себя. И вот в одну секунду все стало иначе. Трепеща от страсти, Джордан выпустил ее руки, пальцы его зарылись в ее волосы, а губы прижались к ее губам, но совсем не так, как минутой раньше.
От этого поцелуя Кэсси захлестнула волна такого острого наслаждения, какого она никогда прежде не испытывала. Все ее существо словно растворилось в безумии освобожденного желания, сердце готово было выскочить из груди. Она вдруг поняла, что впервые сама отвечает на его поцелуй, а в мозгу пицей билась одна мысль – утонуть в его объятиях.
Джордан поднял голову, и они посмотрели друг на друга, едва переводя дыхание. Джордан что‑то глухо пробормотал, и в его глазах она прочла то же горячечное безумие, которое сжигало ее саму.
– О Боже! – хрипло выдохнул он и вновь жадно впился в ее губы, меж тем как его руки, только что враждебные и грубые, нежно ласкали ее тело. Через секунду платье было расстегнуто, и его ладони сомкнулись на трепещущей, напрягшейся от желания груди Кэсси. Горячие губы скользнули по ее лицу, потом по груди, язык нежно тронул отвердевшие соски. Кэсси оказалась во власти противоречивых чувств: ей хотелось и оттолкнуть его, и еще теснее прижаться к его губам, пальцы перебирали его волосы. С глухим стоном он покусывал ее нежную плоть, и все ее естество едва заметной дрожью отзывалось на его страсть.
Он вновь приник к ее губам, одной рукой сжимая ее грудь, и Кэсси внезапно поняла, что ее тело невольно, повинуясь сокрушительному огненному вихрю, пришло в движение, разжигая в Джордане ответное пламя. Кэсси металась, прожигаемая насквозь первозданным жаром страсти, перед мощью которого она была абсолютно бессильна. У нее вдруг перехватило дыхание, все тело немыслимо напряглось, отказываясь подчиняться ее воле и рассудку, и как бы со стороны она услышала, что сквозь рыдания твердит его имя. И снова все переменилось, и она внезапно осознала, что Джордан застегивает ей платье, твердо отстраняя от себя ее руки, все еще цепляющиеся за него.
