Три лика пламени - [5]

— Я… Алдор… — Голос освобожденного тих и невыразителен.

— Выслушал решение Совета. Раскаиваюсь в беззаконных деяниях своих и полон желания искупить вину пред Эру, братьями своими и Ардой…

— Раскаиваюсь… — Послушно выдыхает Алдор и прикрывает глаза ладонью — сапфиры в скипетре Короля полыхают неистово-синим огнем.

— Да будет так. — Внушительно роняет Повелитель Арды. — Помни, наше милосердие не безгранично!

— Я… запомню, о, Владыка… — Старший брат Короля склоняет голову. Суд окончен.

* * *

Слухи о грядущем освобождении Темного Владыки поползли по нашему сонному болоту за несколько дней до Совета Древних. И Светлый Валинор загудел, словно улей. Тревожная новость шепотом и с оглядкой передавалась из Ильмарина в Валмар, из Валмара в Тирион, а из Тириона в Лебединую Гавань, по мере удаления от Небесного Чертога обрастая все более жуткими подробностями.

— …Исказил сущность Детей Единого[11], пошел наперекор Замыслу[12]!

— …Огромен ростом и темен, словно кромешный мрак, взор его обжигает огнем и пронзает хладом!

— …Там, в Эндорэ, говорят, волкодлаки да упыри-кровососы, и никогда не рассеивается вечная мгла над оскверненными землями севера!

— А я слышал, кровососы бывают двух видов — упыри эти, и мелкие, крылатые — обликом как летучие мыши, а у самих глаза светящиеся и зу-убы! Представляете? Не ждешь — не гадаешь, а они к тебе сверху подбираются! Мне сам первый помощник Великого Охотника[13] рассказывал. Не дай Эру такое увидеть!

— Упыри, мыши… какая чепуха вас занимает… А о том, что эльфов он у Куйвиенен ловил и в орков обращал пытками и чародейством, забыли? Уж лучше умереть и уйти в Палаты Мертвых[14], чем лишиться своей сути. Поистине, орки — самое гнусное его деяние!

— И как Великие это дозволяют? Держали бы в Чертогах Мандоса[15]!

— Тс-с, сам Владыка Арды простил злодея и даровал ему свободу.

— Ах, Владыка так добр, так справедлив…

— Слишком добр… а если…

Я привычно отмахивалась от сплетен, — при желании сама могла порассказать немало такого, от чего эрубоязненные ушки ненаглядных родичей наверняка свернулись бы в трубочки. Но желания как раз-то не было. Дружба с Древними великолепно развивает умение держать язык за зубами.

* * *

— …Ступающему-во-Тьме позволят свободно бродить по Валинору? — Голос Эленвэ испуганно задрожал, ручка ваниэ легла на чуть округлившийся под платьем живот, словно оберегая нерожденное еще дитя от неведомой опасности. Мой племянник Турондо нежно приобнял молодую супругу за плечи и что-то успокаивающе прошептал ей на ухо.

Собравшийся в пиршественном зале королевского дворца цвет тирионской знати понимающе переглянулся, и разговоры возобновились с новой силой. И вертелись они вокруг одной и той же фигуры! Я мысленно скривилась — содержимое тарелки представлялось мне более важным, нежели разглагольствования о смысле бытия и роли Восставшего в Искажении Арды.

— А ты что скажешь, сестра? — Нолофинвэ? Решил вовлечь в застольную беседу? Ну, получи, дорогой братец!

— А я скажу, что мы уделяем этой теме излишне много внимания. — По-ваниарски голубые глаза Инголдо изумленно расширились, видимо, он хотел услышать нечто иное. Что ж, хотеть не вредно, как говорит Аллан. — К чему тратить время на пустые разговоры?

— Но…

— Что — «но», брат? Это заботы Великих, ты не согласен? Если Владыки Арды сочли возможным освободить своего извечного соперника, к чему обсуждать их волю нам, смиренным слугам и ученикам их? — Не забыв при слове «слугам» как бы невзначай послать сыну Индис выразительнейший взгляд. Нолофинвэ сжал зубы и вернулся к еде — на скулах у него медленно проступали яркие пятна.

— И, все же, будущее в руках Единого… — Некстати ввернул Арафинвэ. Народ согласно закивал, признавая мудрость златокудрого воспитанника Румила, мачеха гордо улыбнулась. Думается мне, ужин несколько затянулся.

— Государь и отец мой, любезные родичи, досточтимые гости, с вашего позволения я вас покину. Владыка Аллан изволил пригласить меня к себе, дабы обсудить некоторые… детали.

— Куда? — Мысленный вопрос отца настиг меня уже в дверях. Осанвэ[16], будь оно неладно…

— Прости, государь, но пустая болтовня портит мне аппетит.

— Уйти посереди пира…

— Понимаю, но Владыка действительно пригласил меня. Не следует пренебрегать расположением Великих.

— Будь осторожна. — К чему бы это?

— Сам слышал — все в руках Единого.

Я слукавила: Аллан зазывал меня в гости еще до захлестнувшей Благие Земли волны слухов. Уже пару дней Кователь, мрачный и издерганный, почти не покидал своей мастерской. Ни жена, ни основательно запуганные майяры[17] не осмеливались его беспокоить. А я возьму и побеспокою. Зря, что ли, наставник снабдил меня амулетиком, позволяющим мгновенно оказаться в окрестностях его дома?

Та-ак… Куда теперь — заглянуть сразу в мастерскую? Нанести визит Кементари? Дом Аллана и Ивэйн приветливо подмигивал витражами сквозь буйно цветущие заросли, в оконце приземистого здания мастерской пробивался тусклый свет… Некоторое время я нерешительно топталась на месте, пока от запаха проклятых кустов не начала кружиться голова. На мое счастье, я заметила одного из подручных Ивэйн. Невысокий щуплый Айвендил, закутанный в зеленовато-бурую хламиду, попытался незаметно проскользнуть к дому, и был безжалостно ухвачен мною за капюшон.