Три королевских слова - [5]
На самом деле нависшей угрозой Реестр воспринимала только я. Все остальные считали его звездной лотереей, где каждый билет — выигрышный. Инспектора из Отборочной комиссии встречали как посланца небес.
Снова слышу флейту, и снова солнечно.
Апрель.
У нас семейный совет.
— Девчонкам там вообще нечего делать, — заявляет отец. — У академичек вечно руки по локоть в жабьей крови. Девочки должны чем-нибудь красивым и милым заниматься. Стихи писать, цветы выращивать. Что там еще у нас есть красивого и милого? Ландшафтный дизайн, моделирование одежды, этот, как его, скрапбукинг, прости господи… А лучше всего детей растить.
— Котов лелеять, — поддакивает манул Лева, мамин фамильяр. Вообще-то его зовут Левиафан, но в нашей семье он быстро превратился в Леву или Левонтия — в зависимости от поведения фамильяра. Манул избрал местом своего обитания заводскую библиотеку, но иногда удостаивал визитами и наш дом. В гостиной для него поставлен небольшой диванчик, накрытый старым жаккардовым покрывалом с вытянутыми нитками, и сейчас он валяется на нем, свесив толстый хвост до самого пола.
— Ага. Крестиком вышивать — тоже хорошее занятие, — добавляет мама с серьезным лицом. И фыркает на папу: — Шовинист!
— Кто шовинист?! Я шовинист?! — Отец озадаченно чешет подбородок сквозь курчавую рыжую бороду. Потом вздыхает: — Ах, да… совсем забыл… да, я шовинист. Но чертовски обаятельный шовинист, и за это вы должны мне все прощать. Данька, поступай в университет, на физмат.
— Пап, ты чего? — таращу я глаза. — Я физику и математику, конечно, знаю, но не особо люблю… это совершенно другая магия, не моя. И кем я работать-то буду? Сумасшедшим ученым?
— Какое «работать», ребенок? — веселится папа. — Там будет полно вумных мужиков, они тебя с руками оторвут. Замуж выйдешь, и пожалуйста: ландшафтный дизайн, скрапбукинг… моих вумных внуков воспитывать будешь.
— И котов, — добавляет Лева. — Моих внуков, они тоже не дураки будут.
Мама начинает сердиться.
— Андрей! Левонтий! Прекратите хохмить, не сбивайте ребенка с толку! Данечка, не слушай этих шутов гороховых, детка. Ты должна сама решить, куда тебе хочется поступать.
Папа вскидывает руки в примиряющем жесте.
— Все-все-все! Светлейшая Илария сердится, я в ужасе умолкаю.
Папа, согнувшись в почтительном поклоне, целует маме кончики пальцев.
Я отвожу глаза. Взгляды, которыми обмениваются родители, явно предназначены только для двоих. Однажды я попросила маму рассказать, как они с отцом познакомились, и мама отчего-то смутилась и погрустнела. Она вскользь обмолвилась, что «все было не так просто», что они с папой прошли долгий и сложный путь, и начало их отношений было омрачено какими-то темными обстоятельствами, в которые меня еще рано посвящать. Мне пришлось удовольствоваться обещанием, что мы вернемся к этой теме, когда я стану постарше.
Не представляю, что за тайны могут быть у моих родителей. По-моему, они до сих пор влюблены друг в друга, как в молодости…
Впрочем, мое романтическое воображение давно уже состряпало мелодраматическую историю, где юная мама «другому отдана» и собирается быть «век ему верна», но тут появляется отец (на белом коне, а как же!), и — после трагической сцены расставания с прежним женихом — мама падает в папины объятия. Ничего более темного я себе представить не могла.
…Откуда-то издалека доносится смешок, и шершавый голосок произносит:
— Вперед, ведьма Данимира, продолжай, а тайны никуда не денутся, сколько ни есть — все твои.
Я двигаюсь дальше.
— Мам, пап, — говорю я. — Если честно, то пусть у меня лучше руки по локоть в книгах будут, чем в жабьей крови. Я хочу быть библиотекарем, как мама. Ну не рождена я для доблести, для подвигов, для славы.
Мама с облегчением улыбается.
— Ну и слава богу! А то…
Папа кидает маме взгляд, который я бы назвала предостерегающим.
— В противном случае, зайка, для тебя учеба в Академии стала бы сущим наказанием, — поспешно говорит мама, но мне кажется, что она имела в виду что-то другое.
— Да знаю я. Поэтому и не хочу. А вот почему мне иногда кажется, что в нашем шкафу, как у каждой порядочной семьи, прячется парочка скелетов? — спрашиваю я саму себя вслух. — Это, наверное, потому что мои родители переглядываются, как адские шпионы из комиксов!
— А как жыш! — таращит глаза папа. — Как жыш без скелетов, доча? Мы тебе обязательно их покажем. Но только когда ты морально окрепнешь. А сейчас еще рано. Ты у нас пока нежная незабудка у лесного ручья. Вот и сиди пока у ручья и крепни. А мы еще скелетов поднакопим. А то стыдоба и позорище — что такое жалкая парочка скелетов для уважающего себя семейства?
Если бы кто-нибудь посторонний увидел, как отец общается с домочадцами, то, наверное, решил бы, что видит перед собой клоуна на досуге. И крепко бы ошибся. Дурачился он только с нами. Я бывала с папой на Заводе, и там отец превращался в другого человека — жесткого в общении, скупого на слова. И, в отличие от нас с мамой, честолюбием папа не был обделен. Сначала он перешел на должность главного инженер-мага (для непосвященных дополнение «маг», разумеется, отсутствовало), а спустя несколько лет владелец Завода, олигарх Владислав Ладыженский, назначил отца полновластным директором Оленегорского Опытного. Ладыженский постоянно проживал в Мадриде, при дворе Императора, и вел там, по слухам, рассеянный образ жизни. Его решение поразило умудренных опытом старцев из Министерства магической обороны, к которому был приписан Завод. Министерство желало видеть на этой должности кого-нибудь седовласого и маститого.
Мы снова падали… Сперва в мягкой серой сумеречности, затем сверкнул луч, рапирой пронзивший толстый ватный слой. Блеснул и исчез, но вскоре вновь промелькнул… один, другой, третий… Окружающий туман забликовал, заискрился, проблески сливались в широкие полосы, закручивались по кругу, образовывая зеркальный светящийся колодец.
Стоило ли рваться к независимости и спешить поступать в институт, если вместо развлечений пришлось работать, а начавшиеся отношения едва не закончились принесением меня в жертву? Стоило! Это говорю вам я, Данимира Шергина, запертая из-за собственной наивности и глупости в чужом теле, в подпространстве с чудовищным монстром, без надежды выбраться обратно. Стоило, хотя на тот момент я была в отчаянии. Я просто не знала, что так начиналась моя история, в которой люди иногда являются чудовищами, а чудовища становятся людьми…
«Прекрасен, но суров был день, когда началась эта история, поскольку именно такова зима в тех краях, откуда потянулась цепь событий, – сурова, но прекрасна…».
«Уверена, в прошлом каждого таится тот самый момент озарения, когда из-за горизонта неотвратимо всплывала и заслоняла собой полнеба темная мыслишка: „Я не такой, как другие“. У большинства, в сущности, нет, не было и не будет никаких оснований для подобного утверждения… уж поверьте, к счастью для этого большинства. Это озарение лживо, как скидка в супермаркете, оно химера, сигаретный дым – чем скорее догадаетесь открыть форточку и проветрить, тем лучше для вас…».
Что-то злобное кипит в Нью-Йорке.«Месяц назад я с ужасом наблюдала, как шесть моих товарищей-новобранцев умирают после глотка Нектара богов, божественного напитка, который или дарует тебе магические силы, или убивает тебя. Поверить не могу, что пришла за добавкой».Леда Пирс пережила первое испытание богов и проникла в Легион Ангелов, но борьба еще далеко не закончена. Кто-то отравляет сверхъестественных существ в Нью-Йорке. Подозревая ведьм, Легион посылает Леду на расследование. Чтобы спасти город, ей понадобится магия, которой она не обладает — а получение этой магии может попросту ее убить.
1812 год. Элинор Пемброук просыпается среди ночи и видит, что её комната в огне. Она тушит пожар силой мысли. Ей двадцать один год - слишком поздний возраст для обнаружения таланта к магии, но доказательства не вызывают сомнений: она обладает способностями не только разжигать огонь, но и гораздо более важным умением контролировать пламя и тушить его.Она - Необычная. Единственная в Англии за последние сто лет, кто умеет управлять огнём.Будучи Необычной, всё её боятся и почитают. Но для своего отца она - лишь олицетворение власти и его собственного престижа.
Уснуть на сто лет, проснуться от поцелуя. Жизнь Авроры должна была походить на сказку.Но внезапно открыв, что верность стране и верность короне в этой державе две разные вещи, Аврора может лишь мечтать о счастье. Раньше зачарованная принцесса, спасительница, она становится предателем.Аврора намерена освобоить свой дом от королевской тирании, даже если для этого придётся пересечь море и отправиться в королевство прекрасного и дьявольского принца Финнегана — знающего о магии куда больше, чем ему стоит.
Антоний и Клеопатра. Елена Троянская и Парис. Ромео и Джульетта. А теперь... Генри и Флора. Веками Любовь и Смерть выбирали себе игроков. Придумывали правила, бросали кости и держались неподалеку, готовые повлиять на ход игры, лишь бы победить. Но побеждала всегда Смерть. Всегда. Возможно ли, чтобы любовь хоть одной пары где-нибудь, когда-нибудь выбилась из этой череды? Встречайте: Флора Саудади, темнокожая девушка, которая днем мечтает стать второй Амелией Эрхарт, а по ночам поет джазовые песни в прокуренных ночных клубах Сиэтла.
Пусть Геля и предпочитает жить по средствам, но роман с аристократом и куш от крупной аферы это так заманчиво, что волей неволей втягиваешься в две авантюры. Но только потом, когда закрутишься слишком сильно, не надо жаловаться, что трудно удержать равновесие.Оступившись, каждый может подняться и перешагнуть через неприятности, Геля тем более. Для неё нет недостижимых вершин, захочет - станет артефактором, управится и с фабриками, и с соседями и с волшебными существами. И не важно, как сильно они сопротивляются и вставляют палки в колеса.
В наши дни уже невозможно встретить настоящую, чистую любовь. Чтобы её испытать, необходимо перенестись сквозь время. Или всё же нет?
Сенсация! Сенсация! Придворный маг уходит в отставку! Вся столица замерла, гадая, кто из его помощников займет это место? Мэтрис Эбигейл Горни или мэтр Натаниэль Вудхаус? Да-да, вы не ошиблись, в состязании сойдутся наследники враждующих фамилий, эльфов Вудхаусов и гномов Горни. Пикантности этой новости добавляют слухи, что наши герои ухитрились разгневать королеву, и посему победитель получит и регалии, и почет, а проигравшему придется отправиться в ссылку. Чем же закончится противостояние двух семейств? Следите за нашими репортажами! «Вестник Веншица».
Чем удивить опытного акушера-гинеколога? Разве что попаданием в другой мир. Тут всюду магия, зато раны подорожником лечат, а роды грязными руками принимают. Но ничего, с этим я разберусь, объясню местным лекарям, что такое асептика с антисептикой. Только как быть с неприятностями, посыпавшимися на мою голову? И новоявленный муж – не самая большая из них. Но как бы враги ни старались, я не дам загубить дело своей жизни. А может, даже и счастье здесь обрету.
Лари — полукровка. Отец ее был оборотнем, а мать — магом жизни, и нет ей места ни среди людей, ни среди волков. Да и о волках рассказывают очень страшные сказки.. Опасаясь за свою жизнь, Лари живет в маленьком приграничном городке, скрывая истинный облик за внешностью старушки-знахарки. И жизнь течет своим чередом… Но все меняется, когда в город приходит война. И волки.
Чем удивить опытного акушера-гинеколога? Разве что попаданием в другой мир. Тут всюду магия, зато раны подорожником лечат, а роды грязными руками принимают. К такому жизнь меня не готовила! Если домой вернуться не светит, буду обживаться здесь – больницу построю, учениц наберу, медицинскую революцию проверну. Русские женщины непобедимы! И всё бы ничего, но однажды на пороге появился муж девицы, чьё тело я заняла. Вот тут-то и началось самое интересное…