Три клятвы светлого эльфа - [10]

Непривычная тишина и темнота насторожили. В их семье существовала неписанная традиция — вечера проводить вместе. Иногда отец-учёный задерживался в своей мастерской, работая над очередным амулетом, иногда дядя отправлялся на встречу с собратьями-художниками или на свидание, иногда Эйна оставалась в училище на ночные учения, но Гвен всегда ждала дома. Единственная женщина отца, которую он привёл в семью. Это случилось больше четырёх лет назад. С тех пор Гвен жила с ними, даря тепло и заботу не только возлюбленному, но и его младшему брату и дочери. Казалось, даже дом ожил с её приходом, став уютным и по-настоящему родным. Дом, куда хотелось возвращаться. Да и сама женщина словно расцвела. В юности Гвен потеряла жениха, служившего на северной границе и погибшего в стычке с фоморами. И с той поры пряталась в своём горе, пока не встретила отца Эйны. Учёный Арт дер Бранн случайно забрёл в лавку, где она продавала вязаные вещи.

Эйна растерянно стояла в прихожей, осознавая, как привыкла к хлопотам Гвен, к ласковому ворчанию, что некоторые учёные, художники и воины погибли бы с голоду, не проследи за ними. Сверху послышался глухой стук, словно что-то уронили. Эйна кинулась на второй этаж, уже на ходу соображая — звук донёсся из дядиной мастерской. Дядя обнаружился именно там. Нейл дер Бранн стоял, упираясь в край стола сжатыми в кулаки руками. Опрокинутый стул валялся на полу, как и пустая бутылка из под вина. Над лежащей на столе раскрытой книгой парила фигурка богини семьи и плодородия Вербены. Моделью для богини послужила Гвен. Дядя сначала долго уговаривал Гвен, затем ещё дольше убеждал остальных создателей книги, что богиня плодородия должна быть пышной женщиной поры зрелости, а не худенькой юной девой, и только такая богиня способна дарить любовь и тепло всему миру.

Эйна прислонилась к стене, чувствуя, как подгибаются колени. Смелая, а по сравнению с подавляющим большинством девушек её возраста — просто бесстрашная, она кое-чего до умопомрачения боялась. Боялась за родных и друзей.

— Что случилось? — прошептала Эйна непослушными губами.

Дядя повернулся.

— А, это ты, Эйка. Она ушла. Ушла! А я не просто не остановил, но даже сам вызвал экипаж и погрузил туда её вещи. Я не мог, понимаешь, не мог поступить иначе.

— Но почему? — Эйна пыталась и не могла осмыслить сказанное. — Я думала, папа на днях решится сделать Гвен предложение. В его кабинете я видела коробочку с брачными браслетами. Неужели ошиблась?

— Не ошиблась, — дядя помрачнел. — Всё так бы и было. Но сегодня утром появился посыльный с письмом от проклятой феи. Прости, что я так о твоей матери. Она здесь, в Туате.

Эйна всегда относилась равнодушно к разговорам о той, что подарила жизнь, но не захотела стать настоящей матерью. Не ощущала никакой боли или обиды, но сейчас почувствовала, как её затопляет ярость.

— Значит, стоило этой поманить пальчиком… — девушка замолчала, стиснув зубы.

Дядя кивнул.

— Прочитав письмо, брат сказал Гвен, что между ними всё кончено, что вернулась единственная женщина, которую он любил и любит. А ещё, что Гвен может пожить у нас, пока не решит, куда уедет. — Дядя с размаху ударил по столу кулаком и зло добавил: — Это было подло и жестоко. Никто! Никто не заслуживает такого отношения.

Эйна подняла стул, уселась на него и устало, вся ярость схлынула, оставив апатию, спросила:

— Она ушла сразу?

— Нет. Сначала наготовила для нас еды не меньше, чем на неделю.

Дядя судорожно вздохнул, а Эйна потрясённо прошептала:

— Ты её любишь. А я и не догадывалась.

— Да я и сам понял только на днях. Никогда, поверь, не встал бы на пути у родного брата, ни словом не упомянул бы о своих чувствах. А сейчас… Всё ещё хуже. Захочет ли Гвен меня видеть?

— Если не попытаешься, не узнаешь. Ты ведь можешь её поддержать, не признаваясь в любви. Во всяком случае, пока. Хочешь, поеду с тобой. Кстати, куда Гвен уехала?

— В таверну «Крылья пегаса». Поживёт, пока не подготовит комнату при лавке. Она же домик сестре с семьёй отдала. Эх, Эйка, как сложно всё обернулось.

Дядя с племянницей обнялись и долго так стояли — расстроенные и потерянные в осиротевшем доме.

Глава седьмая. Танец

Провертевшись полночи, Эйна к утру обрела душевное равновесие. В столовую спустилась уже успокоенная. С удивлением обнаружила там дядю, которому не свойственно было подниматься в такую рань. Художник выглядел слегка не выспавшимся, но на лице не осталось и следа вчерашней растерянности. Он достал приготовленный Гвен завтрак и разложил по тарелкам. Спрашивать, где отец и почему не вернулся до сих пор, смысла не было и Эйна, кивнув, уселась за стол. Дядя несколько раз огорчённо вздохнул, вспоминая о той, чьи руки приготовили вкусную еду. Эйна подумала, ему нужно немного отвлечься и рассказала о своих вчерашних приключениях. Как и ожидалось, рассказ увлёк, художник словно всё переживал вместе с племянницей, очень живо реагируя.

— Обязательно познакомь меня с этим эльфийским драконом! — воскликнул в конце. Подумав, добавил: — Я рад за Вейлина, неважно, чем закончится роман с эльфийкой. Главное, Мастер вновь начал чувствовать. Эйна, я иду к Гвен, думаю, ей не помешает мужская сила при уборке в лавке. На твоё выступление, надеюсь, мы придём вместе.