Три гинеи - [50]

Причины этой фиксации наверняка отличаются у разных людей, поэтому любые предположения о ее происхождении носят обобщенный характер. Но каковы бы ни были ценность и точность интерпретации материала, лежащей в основе теорий „Эдипова комплекса[259]“ и „комплекса кастрации[260]“, ясно, что всеобщее принятие мужского доминирования и в еще большей степени женской неполноценности, опирающееся на подсознательные представления о женщине как о „неполноценном мужчине“, имеет инфантильное происхождение. Несмотря на всю иррациональность, эти конструкции преимущественно сохраняются и у взрослых людей, выдавая свое присутствие на бессознательном уровне силой эмоций, которые они порождают. В пользу этой точки зрения выступает тот факт, что допуск женщин в священный сан, и особенно к служению в храмах, чаще всего воспринимается как нечто постыдное. И это чувство стыда нельзя классифицировать никак иначе, как иррациональное сексуальное табу».

Здесь мы можем поверить профессору на слово, что он искал и нашел «достаточно доказательств наличия этих бессознательных сил» как в языческих религиях, так и в Ветхом Завете, и перейти к его заключению:

«В то же время не стоит забывать, что христианская концепция священничества опирается не на указанные подсознательные эмоциональные факторы, а на институт Христа. Таким образом, она не только исполняет, но и заменяет собой традиции язычества и Ветхого Завета. Что касается психологии, то не существует какой-либо теоретической причины, по которой женщине не следует быть священнослужителем наравне с мужчиной. Противоречия, которые предвидит психолог, носят исключительно эмоциональный и практический характер»^{106}.

На этом мы его и оставляем.

Согласитесь, что члены комиссии выполнили ту деликатную и трудную задачу, что мы им поручили. Выступая посредниками и толкователями, они дали нам замечательный пример профессии в ее чистом виде и показали, как эта самая профессия базируется на психологии и традициях. Затем они объяснили, почему образованные люди разного пола не говорят друг с другом открыто на некоторые темы. Они показали, почему даже финансово независимые аутсайдеры все еще могут бояться свободно выражать свое мнение или экспериментировать. И, наконец, посредством точных научных формулировок они открыли нам природу этого страха. Ибо, когда профессор Гренстед приводил свои аргументы, мы, дочери образованных мужчин, будто наблюдали за работой хирурга, беспристрастного и практикующего ученого, который, препарируя человеческий разум своими средствами, обнажил и продемонстрировал всем корневую причину, лежащую в основе нашего страха. Это яйцо, научное название которого «инфантильная фиксация». Будучи недостаточно образованными, мы ошибочно называли его зародышем. Мы учуяли его запах в воздухе, обнаружили в Уайтхолле, в университетах, в Церкви. Теперь же профессор определил и описал его так точно, что ни одна дочь образованного мужчины, какой бы невежей она ни была, не сможет ошибиться и неправильно истолковать его в будущем. Присмотритесь к описанию. «Любое предложение принять женщин вызывает сильную эмоцию», — и неважно, о какой священной области идет речь: о медицине, науке или Церкви. Дочь образованного мужчины может подтвердить профессору, что сильное чувство непременно возникает, как только она просит куда-либо ее принять. «А сила этой эмоции ясно свидетельствует о наличии мощного и подсознательного мотива». Она поверит профессору на слово и даже объяснит ему некоторые причины, которые ускользнули от него. Позвольте нам обратить внимания лишь на две из них. Проще говоря, есть денежная причина для ее отстранения. Не зарплатный ли мотив это теперь, какими бы ни были жалованья во времена Христа? Архиепископ в наши дни имеет 15 тысяч фунтов, диаконисса — всего 150 фунтов, а сама Церковь, по словам уполномоченных, бедна. Платить женщинам больше означает уменьшить зарплату мужчин. Во-вторых, нет ли психологического мотива для отстранения женщин, скрытого за тем, что комиссия называет «практическим соображением»? «В настоящее время женатый священник, — сообщают нам, — способен выполнить требования богослужения, „оставить и отложить в сторону все мирские заботы и дела“ главным образом потому, что его жена может взять на себя заботу о домашнем хозяйстве и семье…»^{107} Быть в состоянии отбросить все мирские заботы и дела, возлагая их на другого человека, — это очень притягательный мотив, ибо некоторые люди, несомненно, хотят отойти от дел и учиться, о чем свидетельствуют богословие с его утонченностью и наука с ее тонкостями. Для других же такой мотив порочен, ибо он является преградой между Церковью и народом, литературой и людьми, женой и мужем, — преградой, сыгравшей немалую роль, дабы вывести из строя все наше государство. Но каковы бы ни были мощные и подсознательные мотивы, стоящие за исключением женщин из духовенства, — а мы, очевидно, не можем их сосчитать, не говоря уже о том, чтобы докопаться до всех истоков, — дочь образованного мужчины по своему опыту подтвердит, что «эти мотивы преимущественно сохраняются и у взрослых, выдавая свое присутствие на бессознательном уровне силой эмоций, которые они порождают».