Три французские повести - [141]
— Бедняга этот старина Блэз, — разорялся Бомбастый, — подумать только, что скоро придет и наш черед отойти вслед за ним в лучший мир. И никто даже не может кружки выпить за упокой его бессмертной души, это же стыд и срам! Религии теперь уже нету, вот и зарывают нас в землю, словно шакалов каких!..
— Это еще что! А заметил ты, что кюре каждую минуту на часы смотрел. Его на другое отпевание ждут в Вомасе. Раньше удовольствие умели растянуть, провожали в последний путь, не глотая половины слов во время панихиды. Нет больше профессиональной чести!
— Ничего больше нет, дружище!
Ратинье зевнул. Он не выспался. Нынешней ночью Диковина пристал к нему как банный лист, этот Диковина, который вот уже два месяца каждый божий день вызывал его с помощью своего бесовского ящичка. «Нет, значит, нет! — вопил Глод, стоя перед этим дьявольским детекторным приемником. — Ни за что не поеду в твою дерьмовую деревню, слышишь, ни за что и никогда!»
И еще кое в чем изменился его Диковина. О, нет-нет, не к худшему! После недоброй памяти первого стаканчика вина он добился серьезных успехов. В результате недолгой тренировки он выпивал теперь пять-шесть стаканов и не заговаривался, как малоопытный в таких делах землянин. Однажды он даже увез с собой на Оксо литр красного, и типы из ихнего комитета постановили, что это не яд. В силу своей редкостной эскалации он даже начал нюхать табак. Как-то ночью, рассматривая табакерку Глода, он попросил разрешения взять понюшку. С тех пор он нюхал табак не хуже путевого обходчика преклонных лет, и все ихние Пять Голов тоже привострились нюхать, словно это была пятерка голов обыкновенных престарелых лесничих.
— О чем ты думаешь? — вдруг спросил Бомбастый.
Ратинье пожал плечами. Не мог же он рассказать Шеррасу о том, что Диковина все надоедливее зовет его на Оксо.
— О смерти, дружок. Нам ее не миновать, как свистка жандарма.
— А что тут поделаешь? Каждый день она всех подряд косит — и владельцев замков, и землекопов, и сапожников, и всех прочих.
А вот и нет, если верить Диковине! Если верить ему, то там, на Оксо, можно даже в точности воспроизвести два их домика. Он, Диковина, с расходами не считается.
Кстати, о расходах. Ратинье специально ездил в Сельскохозяйственный кредитный банк и обменял там дюжину золотых из своих двух тысяч. Ему без всякой волокиты отсчитали три тысячи семьсот франков новыми. В этих новых франках он не разбирался, они к вящей путанице стали в сто раз дороже. Обладатель столь неслыханного богатства, он потребовал себе в «Казино» вина. И не бурду какую-нибудь, уж будьте уверены! А самого что ни на есть лучшего. Бордо, бургундского и даже шампанского. Расщедрившись, он купил вдобавок несколько коробок сардин для Добрыша, который с каждым днем терял аппетит. Может быть, откушав их, он пойдет на поправку.
— Как же я все это к велосипеду прицеплю? — заволновался Глод.
— Пустяки! — воскликнул метрдотель. — Мы вам доставим ваши покупки на дом после обеда! Но, честное слово, дядюшка Ратинье, вы, верно, наследство получили!
— Да нет, просто кое-что прикопил… Лучше все денежки просвистеть, а то они при нашем-то правительстве гроша ломаного стоить не будут…
Ту же самую тираду он произнес перед Бомбастым, ошарашенным этой неведомо откуда взявшейся манной небесной. Нашли пробочник. Просмаковали сначала одну бутылку, затем вторую, третью. Шерасс отверг предложение «свернуть шею» четвертой.
— Не стоит, Глод.
— А почему? Разве вино не высшего качества?
— Я же не возражаю, но меня от него мутит. Куда лучше мое винцо с виноградников Эро. А как по-твоему? Оно куда легче пьется, да и освежает.
— Я и сам хотел тебе то же сказать. А эти в голову ударяют, а мое двенадцатиградусное с виноградников департамента Вар ни в жизнь.
— Мы об этих марках знать ничего не знали, да теперь я узнал, когда оно мне все нутро проело.
— И мне тоже. Вот я все думаю, чего это они туда подмешивают, раз берут две тысячи монет за бутылку, а то и больше.
— Ясно, спекулянты, если хочешь знать.
Запасы вина были отправлены в погреб, и о них начисто забыли. Ратинье, как и раньше, выкуривал за день пачку дешевого табака и не мог в ущерб здоровью выкуривать две только потому, что разбогател! Не купил он себе и нового костюма, раз у него было два старых, еще не совсем заношенных, вполне приличных! Не приобрел он себе также нового велосипеда — ведь его старый еще несся как ветер! И бифштексам он предпочитал кусок собственной свинины! Да и простынь у него было много, в том числе и простыня на саван, и белья хватит до самой смерти!
В его годы деньги не приносят счастья, ни к чему они, в сущности. Ему и так их хватало, чтобы купить себе литр, а то и два вина, и даже самого лучшего, если только после него не приходится глотать таблетки аспирина! Пожалуй, он пошлет перевод Франсине, а сам не тронет больше ни одного луидора.
Они семенили бок о бок, заложив руки за спину.
— Ты даже не зашел на могилу Франсины, — упрекнул его Сизисс. — А ведь рядом были…
— Что там от нее осталось через десять-то лет! — беспечно отозвался Ратинье.
— Кто знает… Когда твой черед придет, твой гроб на ее поставят. А я так буду валяться один-одинешенек в своем углу…
Повесть Гренье грустная, лирическая, поэтичная. Повествование строится на полутонах и оттенках, нет резких оценок и острых углов, все как бы подернуто дымкой печальных воспоминаний постаревшего Алексиса.
Роже Гренье продолжает и развивает богатую национальную традицию французской новеллистики. Его произведения привлекают четкостью реалистического видения действительности, тонкостью психологического рисунка.Новеллы Роже Гренье — будь то авторские раздумья о жизни или эпизоды его воспоминаний — за зеркальной поверхностью реальных событий и фактов обнаруживают глубинный философско-психологический подтекст. Жизнь, показанная в новеллах, отражена как бы в зеркале вод, таящих в глубине то, что остается не замеченным на поверхности.Повесть «Круиз» — отчетливо ощутимый новый этап в творчестве Роже Гренье, произведение наибольшей социальной насыщенности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рене Фалле (1927–1983) — выдающийся французский писатель, автор многочисленных романов, сценариев, лауреат известных литературных премий.Несколько произведений писателя обрели новую жизнь на экране, в том числе и вошедший в книгу роман «Париж в августе», где главную роль сыграл блистательный Шарль Азнавур.Для широкого круга читателей.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.