Три этажа - [22]
Нета, случилось кое-что, о чем я никому не могу рассказать. Но я обязана, просто обязана хоть с кем-нибудь этим поделиться.
Положение настолько серьезно, что вчера я начала искать церковь с исповедальней. Поехала в американскую колонию. Помнишь, как-то раз Номи – она еще работала в Обществе защиты природы и любила повторять слово «волшебно» – устроила нам туда экскурсию? Там мы и наткнулись на эту церковь, которую посещают иностранные рабочие.
На этой неделе я отправилась туда и бродила по округе почти два часа, но не обнаружила и следов этой церкви. В конце концов я остановила парня, который катил мимо на велосипеде (точно в твоем вкусе – трехдневная щетина и плечи!), и он сказал, что здесь и правда была церковь, но год назад ее снесли бульдозерами и на ее месте построили офисное здание. Вот же оно, прямо перед вами.
– А я-то думала, что церкви вечны, – сказала я ему.
Он рассеянно кивнул и покатил дальше (ты заметила, что молодые парни нас уже просто не видят? хотя тебя они, может, еще видят…). А у меня вдруг как-то опустились руки.
Знаю, знаю. Надо было продолжать искать. Но я в последнее время постоянно так себя веду. Легко бросаю начатое…
«Это не та Хани, которую я знаю». Мне кажется, я слышу, как ты это подумала. Или даже сказала вслух, сидя у себя в гостиной в Мидлтауне.
Наверное, поэтому я тебе и пишу. Ты помнишь меня в моей лучшей «версии». Стоит мне написать твое имя вверху страницы, и я чувствую, что стала хоть чуточку чище.
Не думай, у меня здесь полно подруг (люди от меня не шарахаются! Впервые в жизни!), но ни одной из них я не доверяю. С большинством (на самом деле со всеми, просто выражение «со всеми» звучит слишком мрачно) я познакомилась благодаря детям. В провинции контакты завязывают именно так. Мамаши, поджидая своих отпрысков у дверей детского сада, перебрасываются парой слов; потом кто-то предлагает отвести всю компанию на совместный полдник; если он не заканчивается катастрофой, вскоре организуют еще один полдник; пока ребятня общается между собой, мамаши болтают; поначалу обсуждают детей: они все – чудо, хотя порой с ними, конечно, нелегко; потом перекидываются на воспитательницу: не слишком ли ей жирно, два выходных в неделю? Один еще куда ни шло, но два?! То, что по утрам она читает им газеты, – это супер, но вряд ли таким малышам следует понимать, чем ракета «Кассам» отличается от ракеты «Град». Кстати, в воскресенье в парке проводится акция, детей будут бесплатно кормить обедом; заманчиво, правда? Можно, например, заказать пиццу… А ты слышала, летом открывается новый бассейн? Ну, это мэр перед выборами старается… Согласна, лучший в районе педиатр – это доктор Каспи; попасть к нему непросто, но имеет смысл отсидеть в бесконечной очереди и вытерпеть грубости его помощницы в приемной, я в это время пересматриваю фотографии прошлого отпуска – мы ездили в Шварцвальд, – поразительно, как всего за год выросли дети…
Поначалу я все ждала, когда в потоке этого пустого трепа прорежется что-то серьезное. Это только осторожное зондирование, говорила я себе, что-то вроде взаимного прощупывания. Еще чуть-чуть, и хотя бы одна из нас избавится от желания изображать свою жизнь в розовом цвете, и тогда между нами завяжется по-настоящему интересный разговор.
Со временем я поняла, что этого не случится. Все останется как есть. Посадка на рейс номер 000, вылетающий в никуда.
«Но это ведь зависит и от тебя тоже!» – слышу я твое восклицание, доносящееся с того берега Тихого океана (или Атлантического? Никак не запомню, какой из них нас разделяет). «Почему бы тебе, Хани, самой не направить беседу в более глубокое русло?»
Ну конечно. Не думай, что я не пробовала. Разбрасывала приманки. Но ни одна из них не клюнула.
Я, например, говорила: «Иногда меня так и подмывает послать все к чертям». Или: «После рождения детей я совершенно перестала читать. Из-за этого в жизни образовалась какая-то пустота». Или: «Моя дочь все еще разговаривает с воображаемыми подругами. Боюсь, как бы она не закончила, как моя мать».
В ответ – неловкое молчание. Опущенные взгляды.
После нескольких неудач я оставила эти попытки. Ограничилась трепотней. Через несколько лет в квартале появилась новая мамаша, не знакомая с принятыми у нас нормами поведения. Как-то раз мы с ней вместе ждали детей после занятий в секции дзюдо. Вдруг она сказала: «Мне в последнее время так тоскливо… Не представляю, как мне быть. Боюсь, если ничего не изменится, муж меня бросит…» И я в ответ мгновенно сделала каменное лицо. Мне стало страшно, что, если после долгих лет молчания я открою рот, из него хлынет лава, которая сожжет все вокруг.
(Помнишь тот вечер в Гватемале, когда нас водили смотреть на вулкан? Он спал уже 200 лет, но вдруг начал плеваться дымом. И знаешь? Мне кажется, что за все годы нашей дружбы это был единственный раз, когда я видела тебя испуганной. По-настоящему испуганной.)
Этот знак ♦ говорит о том, что я встала из-за стола, чтобы что-то съесть или зайти в туалет. Или о том, что я собираюсь писать о чем-то особенно трудном и должна сделать передышку, перед тем как…
1998 год. Четверо друзей собираются вместе, чтобы посмотреть финал чемпионата мира по футболу. У одного возникает идея: давайте запишем по три желания, а через четыре года, во время следующего чемпионата посмотрим, чего мы достигли? Черчилль, грезящий о карьере прокурора, мечтает выиграть громкое дело. Амихай хочет открыть клинику альтернативной медицины. Офир – распрощаться с работой в рекламе и издать книгу рассказов. Все желания Юваля связаны с любимой женщиной. В молодости кажется, что дружба навсегда.
Состоятельный американский еврей Джеремайя Мендельштрум решает пожертвовать средства на строительство в Городе праведников на Святой Земле ритуальной купальни – миквы – в память об умершей жене. Подходящее место находится лишь в районе, населенном репатриантами из России, которые не знают, что такое миква, и искренне считают, что муниципалитет строит для них шахматный клуб… Самым невероятным образом клуб-купальня изменит судьбы многих своих посетителей.
Влюбленные Амир и Ноа решают жить вместе. Он учится в университете Тель-Авива, она – в художественной школе в Иерусалиме, поэтому их выбор останавливается на небольшой квартирке в поселении, расположенном как раз посредине между двумя городами… Это книга о том, как двое молодых людей начинают совместную жизнь, обретают свой первый общий дом. О том, как в этот дом, в их жизнь проникают жизни других людей – за тонкой стеной муж с женой конфликтуют по поводу религиозного воспитания детей; соседи напротив горюют об утрате погибшего в Ливане старшего сына, перестав уделять внимание так нуждающемуся в нем младшему; со стройки чуть ниже по улице за их домом пристально наблюдает пожилой рабочий-палестинец, который хорошо помнит, что его семью когда-то из него выселили… «Тоска по дому» – красивая, умная, трогательная история о стране, о любви, о семье и о значении родного дома в жизни человека.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.
Достигнув эмоциональной зрелости, Кармен знакомится с красивой, уверенной в себе девушкой. Но под видом благосклонности и нежности встречает манипуляции и жестокость. С трудом разорвав обременительные отношения, она находит отголоски личного травматического опыта в истории квир-женщин. Одна из ярких представительниц современной прозы, в романе «Дом иллюзий» Мачадо обращается к существующим и новым литературным жанрам – ужасам, машине времени, нуару, волшебной сказке, метафоре, воплощенной мечте – чтобы открыто говорить о домашнем насилии и женщине, которой когда-то была. На русском языке публикуется впервые.
Признанная королева мира моды — главный редактор журнала «Глянец» и симпатичная дама за сорок Имоджин Тейт возвращается на работу после долгой болезни. Но ее престол занят, а прославленный журнал превратился в приложение к сайту, которым заправляет юная Ева Мортон — бывшая помощница Имоджин, а ныне амбициозная выпускница Гарварда. Самоуверенная, тщеславная и жесткая, она превращает редакцию в конвейер по производству «контента». В этом мире для Имоджин, кажется, нет места, но «седовласка» сдаваться без борьбы не намерена! Стильный и ироничный роман, написанный профессионалами мира моды и журналистики, завоевал признание во многих странах.
Россия, наши дни. С началом пандемии в тихом провинциальном Шахтинске создается партия антиваксеров, которая завладевает умами горожан и успешно противостоит массовой вакцинации. Но главный редактор местной газеты Бабушкин придумывает, как переломить ситуацию, и антиваксеры стремительно начинают терять свое влияние. В ответ руководство партии решает отомстить редактору, и он погибает в ходе операции отмщения. А оказавшийся случайно в центре событий незадачливый убийца Бабушкина, безработный пьяница Олег Кузнецов, тоже должен умереть.