Три девицы под окном - [123]

Поправив лямки рюкзака, она решительно зашагала вдоль по дороге, по снежному следу уже уехавшего автобуса. Шофёр притормозил было, завидев её одинокую фигурку: видимо, решил, что она опоздала и отбилась от группы, но Нелька только махнула ему рукой – поезжай…

Как же хорошо здесь дышалось! Как привольно! Дорогу обступали высоченные мохнатые ели с тёмно-изумрудными лапами. Сверху, на неприкрытые шапкой огненно-рыжие Нелькины волосы и её невольно улыбающееся лицо, опускались мягкие, совсем не холодные пушистые снежные звёздочки.

Центра города она достигла довольно быстро, минут за сорок. И, залюбовавшись старинными резными наличниками одного из домов, остановилась, чтобы заодно и перевести дыхание. Внутри дома, видимо, заметили, как она глазела – дверь тут же распахнулась, и с крыльца спустилась полная пожилая женщина.

– Здравствуй, дочка. Ты что тут делаешь? – спросила она приветливо, без всякой враждебности, вытирая перепачканные мукой руки о фартук.

– Здравствуйте, – Нелька немного смутилась. – Извините меня, я не хотела вас беспокоить. Просто окна очень красивые.

– Ах, окна, – женщина добродушно рассмеялась. – Так их ещё мой прадед вырезал. Знатный был мастер, упокой господи его душу… А ты сама откуда такая будешь? Смотрю – вроде не наша ты, а приезжая…

– Я из аэропорта. Ну, вообще-то, из Москвы, – путано объяснила Нелька. – Ищу одного человека. Вот, – она достала из кармана сложенный лист бумаги.

Женщина, прищурившись, изучила написанный там адрес и расцвела широкой улыбкой:

– Так ты к Славику идёшь?

Нелька не сразу сообразила, что Славик – это производное от «Станислав».

– Вы его знаете? – обрадовалась она. Женщина снова засмеялась:

– Да кто ж его тут не знает! Он на моих глазах вырос, мальчишкой бегал по этой улице… Хороший парень. Он сейчас у нас в клубе кружок магии ведёт. Мой Санька к нему каждые выходные летит, как на крыльях! Ох, и чудеса творит – видала, небось? Ты невеста ему, или как?

Нелька тоже рассмеялась. Обычно она обижалась на подобную бесцеремонность, забивалась в раковину или ощетинивалась… Но сейчас этот вопрос не вызвал в ней ни капли внутреннего протеста, несмотря даже на то, что ответа у неё пока не было.

– Я не знаю, – честно сказала она. – Найду его – а там и поглядим.

Милая женщина подробно объяснила ей, как следует идти, чтобы побыстрее оказаться у нужного дома, и даже – несмотря на все протесты – сбегала домой и вручила Нельке несколько кусков свежеиспечённого пирога с рыбой, завёрнутых в аккуратную белую тряпицу.

«Сладкий чай… солёные пироги…» – вспомнила Нелька слова Князя и засмеялась. Теперь бы ещё увидеть красавцев-морячков с чеканным шагом – и визуализация будет полной!

Князев был дома – точнее, во дворе. Он колол дрова, поэтому появление Нельки заметил не сразу. Тем лучше: она просто прислонилась к деревянной невысокой изгороди и тихонько рассматривала его, заново узнавая и привыкая.

Он был раздет до пояса, но Нелька видела, что ему совсем не холодно. Она довольно долго стояла и смотрела, как он равномерно замахивается и бьёт топором по поленьям. Какие, оказывается, у него сильные и красивые руки, подумала она. И как безупречно он делает всё, к чему бы ни прикасался – будь то иллюзионное искусство или грубая мужицкая работа.

– А корову ты тоже доить умеешь? – не удержавшись, спросила она, и тут же прокляла себя за это – от неожиданности Князев махнул мимо полена и чуть было не съездил колуном себе по ноге.

– Осторожно! – вскрикнула Нелька в испуге. Он бросил топор на землю, распрямился, и сейчас стоял и смотрел на неё, пытаясь восстановить дыхание.

– Умею, – сказал он наконец, отдышавшись. – Я вообще способный парень, знаешь…

Она улыбнулась. Князев всё ещё не отрывал от неё взгляда, при этом не делая попыток приблизиться.

– Как ты меня разыскала? – спросил он. Она пожала плечами.

– Какая разница? Главное ведь – нашла…

– Я приходил к тебе несколько раз. После того, как Асю выписали, – сказал он. – Но не застал… А номера твоего не знаю.

– Я… немного приболела, – сказала Нелька. Он не был в курсе той истории с маньяком. Она ему обязательно расскажет как-нибудь потом… Ведь будет же у них, в конце концов, это «потом»?!

Он всё смотрел и смотрел на неё, но она не могла расшифровать выражение его лица. Оно было непроницаемым.

– Но как ты сможешь здесь? – сказал он наконец. – Ты же городская изнеженная девочка. А тут вечная зима. Тайга. Вода из колодца, печь и баня. Вот, видишь… – он кивнул в сторону груды поленьев, – дрова рублю. Ты сойдёшь здесь с ума от тоски уже через месяц.

– Я мечтаю попробовать морошку и покататься на лошадях, – сказала она невозмутимо, сделав вид, что не услышала его предыдущей тирады. – Уж место учительницы в школе, думаю, для меня в вашем городе найдётся?

– Ты меня возненавидишь… – тихо сказал он.

– «Я научусь печь пироги, я их сама люблю, Василий!» – пошутила Нелька, подражая Гурченко, но сбилась с комедийного тона – голос предательски дрогнул. Однако этого было достаточно.

Он бросился к ней через прямо через груду нарубленных дров, налетел, прижал её голову к своей груди так крепко, что она чуть не задохнулась. Он целовал её куда пришлось – в макушку, в лоб, в уши, нос и щёки, а она смеялась и плакала. Она, наконец-то, была там, где должна. В правильном месте. В правильное время. С самым правильным, самым нужным и самым главным на свете человеком…