Дейвон вытерла нос найденной в кармане салфеткой, стерла слезы со щек рукавом и еще раз погладила по лбу кобылку.
— Спасибо, старушка, — прошептала она. Лошадь дернула головой, потом уткнулась теплыми губами в руку Дейвон.
На выходе из конюшен Дейвон сердечно поблагодарила работников, которые, несмотря на поздний час, пропустили ее внутрь как новоиспеченную падчерицу Бенсона.
До нее доносились звуки все еще играющей под тентами музыки. Дейвон прислонилась к ограде, невидящими глазами глядя на аккуратно подстриженную траву загона. После того как ее мать вышла замуж за своего третьего избранника, английского графа, лошади стали для Дейвон главным утешением. Это было время, когда ее определили учиться в кошмарную школу, где она со своим канадским акцентом и неуклюжим поведением немедленно превратилась во всеобщую мишень для нападок. Но по вечерам главный графский конюший учил ее верховой езде, которая давалась Дейвон на удивление легко.
Именно лошади помогли ей выдержать все те четыре года, пока граф не бросил ее мать ради какой-то богатой шведки и они с Алисией не переехали в Техас, к нефтяному магнату. Там Дейвон научилась совершенно иной манере верховой езды. Но лошади были такими же — они спасали ее, как Дейвон поняла намного позже, от затянувшегося одиночества.
Сегодня вечером, уйдя от гостей, слишком взвинченная, чтобы думать о сне, она переоделась в джинсы и свитер и пробралась к конюшням, просто чтобы почувствовать знакомый запах сена и погладить бархатистые конские морды. И сама не знала, почему вдруг расплакалась.
Все из-за этой свадьбы, а вовсе не из-за Джареда.
Дейвон выпрямилась. Идти в дом не хотелось. Думать о Джареде Холте — тем более. Глубоко засунув руки в карманы, Дейвон неторопливо пошла к розарию, где воздух был напоен сладким ночным ароматом цветов. Еще несколько минут одиночества — и она сможет уснуть спокойно.
— Так вот вы где!
Дейвон подскочила от неожиданности и уставилась на мужчину, вышедшего из-за раскидистых рододендронов. Джаред. Ну конечно. В тех же черных брюках и белой крахмальной рубашке, только без галстука и с расстегнутой верхней пуговицей. Дейвон резко сказала:
— Я устала... Иду в дом.
— Вы идете не туда.
О, эта насмешка в его голосе!
— Джаред, — сказала она, сдерживая себя, — вы когда-нибудь смотрите на женщину как на человека?
Он подошел ближе.
— Вы были в конюшнях.
Настала ее очередь для насмешки.
— Почувствовали запах? Прошу прощения... Не сомневаюсь, что французские духи вам больше по вкусу.
Он стоял так близко, что она могла протянуть руку и дотронуться до него.
— Вы плакали, — неожиданно сказал он.
— Нет!
Внезапно он принял свирепый вид.
— Если вас кто-то обидел...
Дейвон язвительно сказала:
— Ваш отец женился на моей матери. Этого мало?
— У меня есть одна идея — отличное средство против частых свадеб.
— Интересно, какое? — невесело спросила она.
— Ваша мать убеждена, что во всем виновата ваша работа.
— Вы что, по ночам превращаетесь в домашнего психоаналитика?
Он снова расхохотался, сверкая зубами.
— Вы даже не спросили, что за идея.
— Я боюсь, — нахмурилась Дейвон.
— Все очень просто. Умираю от голода. Закуска и свадебный пирог не в счет, теперь я согласен даже на добрый старый гамбургер. Что скажете насчет набега на кухню?
Ее губы дрогнули.
— Вы серьезно?
— Да, мэм. — Он схватил ее за руку. — Пошли.
Джаред протащил ее мимо конюшен к дому, потом по длинному коридору на кухню, напоминавшую большой амбар или кладовую.
— Знаете что? Я тоже хочу есть. Где у вас лук?
Гамбургеры получились отличные. Джаред, как и она, любил их с соусом, перцем и кетчупом. Дейвон проглотила последний кусок и удовлетворенно вздохнула.
— К дьяволу холестерин. Я чувствую себя гораздо лучше.
Джаред закапал рубашку соусом. Как ни странно, это придало ему более домашний вид. К тому же он наконец прекратил свои попытки дотронуться до нее. Поэтому Дейвон широко улыбнулась и протянула ему бумажное полотенце со словами:
— Осторожнее — у вас подбородок в кетчупе.
— Только в кетчупе?
Он старательно вытер подбородок, потом, словно не в силах сдержаться, провел пальцем по ее губам.
— Ты так прекрасна, — хрипло сказал он.
У Дейвон мелькнула мысль, что сейчас у нее еще есть возможность сбежать. Она пробормотала:
— Это мои самые старые джинсы. А волосы, видите, совсем растрепались.
Джаред неторопливо разглядывал ее с головы до ног. Волосы действительно выбились из прически, измятый свитер облегал грудь, а поношенные сандалии были надеты прямо на босу ногу.
— Ты можешь быть одета в мешок из-под сахара и все равно выглядеть в десять раз лучше, чем все остальные гости на свадьбе.
— Когда ты смотришь на меня так, я таю... как этот сыр, — пробормотала Дейвон.
— На вкус ты гораздо лучше сыра, — ответил Джаред, резко притягивая ее к себе и целуя. Она жарко отвечала ему, чувствуя, как его руки ласкают под свитером ее грудь. Внезапно Джаред подхватил ее на руки и понес, ногой распахнув дверь кухни.
Дейвон чувствовала, как бешено бьется его сердце. Она непроизвольно обхватила его за шею... его волосы были на ощупь такими же шелковистыми, как и на вид. Поборов желание запустить в них пальцы, она пролепетала: