Три брата - [21]

Как только Танхум назвался племянником тети Гиты, она оживилась и, как будто припоминая что-то забытое, заинтересованно спросила:

– Это какой же тети Гиты?

Дело в том, что Ханця давно не видела старуху, давно ничего о ней не слыхала и почти забыла о ее существовании.

Однако, когда Танхум завел речь о своей тетушке, она спохватилась:

– Ах, так вы, значит, племянник тети Гиты? Как зовут ваших родителей? – спросила она.

– Отца зовут Бер, а мать звали Пелта, – ответил Танхум.

– Что значит – звали?

– Она умерла.

– Она, значит, была золовкой Гиты?

– Ну да.

– Присядьте и расскажите, как живет Гита.

– Да ничего, понемногу.

– Давно ли вы у нее были?

– Совсем недавно. Она просила передать вам привет. Я обещал ей зайти к вам. Она даже сама хотела вас навестить, да прихварывает.

– Что это она вдруг обо мне вспомнила? – недоверчиво взглянула Ханця на гостя. – Уж сколько лет не давала о себе знать, а тут вдруг – на тебе.

Танхум пожал плечами, притворившись, что и сам не понимает, в чем тут дело.

Оглядев его с головы до ног, хозяйка спросила:

– Как вас зовут, молодой человек?

Танхуму было приятно, что его назвали молодым человеком, – так уважительно еще никто к нему не обращался.

Набравшись храбрости, он вплотную приступил к делу:

– Тетя хочет женить одного из своих племянников, она слыхала, что у вас есть подходящая невеста. Так вот она хотела бы…

По глазам да и по всей повадке Танхума Ханця догадалась, что он сам и есть тот ищущий невесту племянник тети Гиты. Но, притворившись, что она поверила ему, сказала:

– Чтобы сватать молодого человека, нужно знать, кто жених, как он выглядит, богат ли и какую невесту себе присмотрел.

– Невеста есть, дело за тем, чтобы пойти к ней и потолковать.

– Кто же она и как ее зовут? – начала расспрашивать Ханця.

– Как ее зовут, не знаю, но я ее видел несколько раз, – перестал темнить Танхум. – Она живет неподалеку от вас, по той стороне улицы, третий дом налево, в большом хорошем доме. – Танхум подошел к окну и показал, где стоит этот дом.

– Это дом Шолома Мазлина. Да, у него есть красивая дочка на выданье – сиротка, бедняжка. Могу зайти поговорить. Но как же вы, простите меня за откровенность, покажетесь в таком неприглядном виде? Она дочь состоятельного отца и не пойдет за кого попало.

– У меня есть все, что нужно, чтобы жениться, – заверил Танхум хозяйку.

– Что значит все? Тогда почему же в таком случае вы, еще раз простите меня, так бедно одеты?

– Так сложились обстоятельства, – уклонился от прямого ответа Танхум.

– Кто вам поверит? Кто поручится за вас, не зная, что и как? Поезжайте-ка домой, приоденьтесь да приезжайте, как подобает состоятельному жениху, на собственной упряжке – вот тогда будет другой разговор. А я пока потолкую с невестой и прощупаю почву.

И Танхум отправился домой, но по дороге завернул к тете Гите, чтобы подготовить ее к возможной встрече с Ханцей.

13

Спустя несколько месяцев после свадьбы Фрейды неожиданно в Садаево прибыл ее брат Давид. Поздней ночью, еле волоча ноги от усталости, через картофельные огороды и по задворкам он доплелся до своего двора. Но на том месте, где раньше стояла хата его отца, он увидел только кучу мусора.

После смерти отца Давид пошел бродить по свету в поисках лучшей доли. С тех пор он ни разу не появлялся в Садаеве. Революционные события тех лет подхватили и унесли его в бурлящий водоворот жизни, и он с головой ушел в эту борьбу. Время от времени получал он скупые вести из дому от сестры, но потом и она перестала писать.

С душевным смятением смотрел он на то место, где недавно еще стояла хатенка его отца. Наконец он подошел к соседнему дому и постучался. Ему сказали, что сестра его вышла замуж за Рахмиэла Донду.

Давид шагал по родной улице Садаева, где ему было до боли близко и дорого каждое деревцо, каждый домик. В детстве он вместе с Рахмиэлом, Заве-Лейбом и Танхумом бегал по этим тропинкам, лазил по этим деревьям, гонял голубей по этим крышам. И все же улица с ее хатами и деревьями казалась теперь ему совсем иной, непохожей на ту, которую он знал в детстве.

Он дошел до хатенки Донды, и сердце его забилось сильней. Тихонько постучался в окно.

– Кто там? – услышал он встревоженный голос сестры.

– Открой, это я, – тихо ответил Давид. Фрейда сразу узнала голос брата.

– Додя! – воскликнула она, соскочив с постели. Накинув на себя платье, Фрейда быстро выбежала из хаты.

От неожиданной встречи и радостного возбуждения слезы блеснули в ее глазах.

– Додя приехал, – крикнула она мужу.

Рахмиэл вышел навстречу Давиду. Они обнялись и расцеловались.

– Заходи, заходи. Вот это гость!… Прямо с неба свалился!… Откуда приехал?

Фрейда засуетилась, поставила на стол стаканы, положила хлеб, нож. От возбуждения она несколько раз подносила к столу табуретки и вновь уносила их. Хлопоча по хозяйству, поминутно подбегала к брату.

– Садись, садись, Додя! Ты небось голоден? Отчего так долго не давал знать о себе?

Она еще что-то хотела спросить, но от волнения не могла слова вымолвить.

К столу подошел Бер. Он тепло поздоровался с гостем. Рахмиэл с отцом подсели к Давиду и засыпали его вопросами. Гость был немногословен. О себе рассказывал мало, на вопросы отвечал коротко, отрывисто. Зато он подробно расспрашивал у Рахмиэла и Бера об их житье-бытье, интересовался местными новостями, время от времени нежно поглядывал на сестру.