Тревожный мозг - [60]

После того, как Джанетт начала принимать лекарство, психотерапия пошла успешнее. Еще пару месяцев мы продолжили встречаться еженедельно, а затем, поскольку ее дела были очень неплохи, решили прекратить регулярные встречи и проводить сеансы лишь время от времени, чтобы убедиться, что прием лекарственных препаратов по-прежнему ей помогает. Сертарлин по-прежнему хорошо на нее действовал: это видно по тому, что с прекращением наших регулярных встреч с Джанетт не случилась эмоциональная катастрофа.

С точки зрения работы мозга, что случилось, когда состояние Джанетт улучшилось? Я предполагаю, что оптимальная доза сертарлина снизила чрезмерную активацию ее таламуса, но не слишком сильно, в отличие от более высокой дозы, которую я непреднамеренно назначил ранее. Ее эмоциональное самочувствие улучшилось, и она стала менее реактивной. Когда мы снизили чрезмерную активацию ее таламуса, техники, которые мы использовали для усиления работы ее ПФК (психотерапия, переписывание историй), получили больше шансов на успех. Таламус Джанетт больше не брал верх над ее ПФК, как это было до того, как мы начали медикаментозное лечение.

Случай Джанетт иллюстрирует сложность депрессии. Почему депрессия возникла у Джанетт? Из-за недостатка последовательных отношений привязанности и эмоциональной близости, который она испытывала в детстве? Или у нее была короткая версия гена – транспортера серотонина? А может, были другие причины? У нас нет ответов на все эти вопросы. С практической точки зрения очевидно, что фундаментальным терапевтическим вмешательством, после которого состояние Джанетт существенно улучшилось, было назначение ей лекарственных препаратов. Я не хочу сказать, что медикаментозное лечение – это решение, подходящее каждому, но для тех, кто страдает от серьезной депрессии, оно может стать важной частью терапии. При биполярном расстройстве, как правило, критически важна терапия, проводимая специалистом, имеющим медицинское образование. В разделе этой главы, посвященном медикаментам, я привел список вариантов лечения биполярного расстройства, которые предпочитаю сам.

Главная цель, которую я преследовал, создавая эту книгу, – обозначить шаги, которые вы можете предпринять самостоятельно. Вот почему я так подробно описал случай Джанетт: я хотел подчеркнуть важность психотерапии и медикаментозного лечения в терапии депрессии для тех, для кого другие подходы оказались недостаточно эффективными. Наше текущее знание о том, как устроен мозг (и как устроены люди) по-прежнему неполно, и, скорее всего, останется таким еще долго. Однако я должен сказать, что вызванные приемом СИОЗС и других антидепрессантов изменения, которые я наблюдал у некоторых пациентов, были значительными, гораздо более существенными, чем можно было бы ожидать, наслушавшись и начитавшись заявлений, будто эффективность этих препаратов такая же, как у плацебо. Подобные заявления противоречат моему опыту. Многие это плохо понимают, хотя это так важно. Поэтому я и выбрал историю Джанетт, чтобы донести до своих читателей мысль, что, если человеку не помогают другие методы лечения умеренной и тяжелой депрессии, он должен серьезно задуматься о приеме медикаментов. Антидепрессанты при обдуманном и корректном применении могут вернуть жизни смысл или даже спасти ее.

Положительные стороны депрессии?

У лечения депрессии антидепрессантами есть много сторонников в медицинском сообществе. Однако антидепрессанты являются и предметом довольно бурной полемики. Почему назначение препаратов, таких, как сертарлин, вызывает так много споров, когда они могут быть настолько эффективными? Частично это может быть связано с тем, что с депрессией сталкивались многие из нас.

Мы, психиатры, называем депрессию «психической простудой», потому что она распространена, очень распространена. Депрессия – не просто грусть. Грусть – это состояние легкого или умеренного уныния. Если вы просто грустите, то, в зависимости от ситуации, сможете улыбнуться и развеселиться. А вот если у вас депрессия, то развеселиться вы вряд ли сможете, потому что уныние берет верх над всем, будто вы смотрите на мир сквозь темные очки. И грусть, и ее сородич, горе, связанные с жизненными изменениями и утратами, могут перерасти в депрессию. С другой стороны, нередко оказывается, что тяжелой депрессии не предшествовали никакие изменения или утраты; в таких серьезных случаях нет простого ответа на вопрос: «Почему ты в депрессии?». Человек, страдающий клинической, то есть достаточно тяжелой и требующей профессионального вмешательства депрессией, постоянно испытывает грусть и потерю интереса к повседневным радостям жизни, а также другие негативные симптомы.

Из-за очень широкого распространения депрессии многие считают, что не следует для ее лечения сразу же назначать медикаменты. Один из их аргументов заключается в том, что таким образом мы медикаментозным образом насаждаем «нормальность», пытаясь сделать всех одинаковыми. Как если бы существовал фармакологический Большой Брат. Я не поддерживаю эту точку зрения, но все же давайте рассмотрим потенциальные положительные стороны депрессии.