Тревожные облака - [68]

Фильм не состоялся.

Охотников среди режиссеров было много, но я не могу не сказать об одном из них, страстном энтузиасте фильма о киевском матче. Это – Григорий Липшиц, известный режиссер, поставивший на студии им. Довженко много памятных фильмов. В юности – классный спортсмен, близкий друг почти всех футболистов, вышедших на футбольное поле в Киеве 22 июня 1942 года, благородный, красивый человек, несколько лет назад умерший прямо на скамье Ледового стадиона в Киеве во время хоккейного матча. Работа над спортивным фильмом всегда была для него в радость, но долгие десятилетия он неистово стремился к главной, как он полагал, ленте своей жизни – фильму о маТче в оккупированном Киеве. Он собрал горы материалов, многократно беседовал с теми из киевлян-динамовцев, кто после матча избежал расстрела и вышел живым из войны; варианты сценария, варианты режиссерских разработок, папки с перепиской по поводу будущего фильма буквально загромождали его стол, они не убирались и тогда, когда Липшиц был занят постановкой других фильмов. Всякое значительное событие: впечатляющие успехи киевского «Динамо» на стадионах Европы, близящиеся олимпийские игры – все служило мощным толчком для воскрешения его мечты, для нового его напора. Я исписал много страниц, работая над повестью и над несчетными вариантами сценария на протяжении двух десятилетий, и все же я не погрузился так глубоко в материал, не жил им так – до перехваченного дыхания, – как жил им Григорий Липшиц.

Это необходимо сказать, снять шапку перед тем, кто искал не самоутверждения в работе над спортивной темой, а был ей по-сыновьи предан от молодой поры до седой головы.

Когда Евгений Карелов снял «Третий тайм» и фильм уже собрал десятки миллионов зрителей, Григорий Липшиц и не подумал уняться. За несколько лет до XXII Олимпийских игр он загорелся идеей, в которой, право же, был резон и смысл: создать телевизионный сериал, широко охватить подлинную историю, использовать кино- и фотоархивы ГДР, ФРГ и, конечно же, наши, исследовать матч как частицу антифашистской борьбы в Киеве, дать слово участникам матча и его зрителям, пока они живы, детям, а то и внукам футболистов, в том числе и Светлане Трусевич, дочери вратаря Николая Трусевича, однажды уже выступавшей на страницах пермской областной газеты «Звезда».

Как ни увлекала его легенда матча, целостный его образ, он ценил значение сотен подробностей, находил интерес в пристальном исследовании жизни каждого из футболистов. Он осмеливался раздвинуть и временные, исторические рамки, находя в документальном фильме место и для кинокадров, снятых на матчах команды киевского «Динамо» с «Боруссией» и «Баварией». Главная его побудительная мысль была сформулирована в последнем по времени его предложении о сериале в феврале 1978 года: «Сегодня на Западе действует слишком много сил, жаждущих всеобъемлющей ревизии прошлого: одни тщатся обелить Гитлера и гитлеризм, другие уверяют, что, подпиши СССР в двадцатые годы Гаагскую конвенцию, ни один волос не упал бы с головы ни одного советского военнопленного (как будто не было жестоко истреблено 7 миллионов поляков, хотя Польша и подписала конвенцию!), третьи льют слезы по поводу «горькой судьбы» Шкуро, Власова и власовцев. Нельзя упускать ни одной возможности разоблачений такого рода взглядов и пропаганды. Киевский матч лета 1942 года дает редчайшую возможность вести серьезный разговор, причем на материале отстраненном, неожиданном, но и строго документальном, и западающем в самую душу».

Но и фильм Григория Липшица не состоялся – ни в послевоенные сороковые, ни в семидесятые годы.

Что же мешало ему появиться?

Все та же опаска и та же убежденность чиновной мысли, что дело-то не в самой истории, не в реальных ее фактах, а в том, как на них посмотреть, что из истории благосклонно взять, а что произвольно отменить. Шли годы, само событие уже не вызывало сомнений, невозможно было притвориться, что киевского матча 22 июня 1942 года попросту не было, но ведь можно осуждающе пожать плечами, скептически промолчать, надолго задуматься с оттенком недоверия, посоветовать погодить – не все ведь известно, не все открылось и откроется ли когда-либо… Играли, конечно, играли, хорошо, что выиграли, но так ли это важно – забить лишний мяч в футбольные ворота, когда земля в огне!

Уже никто не решался осуждать динамовцев, уже они хорошие, славные парни, но изворотливый казенный ум нашел новый аргумент против создания такого фильма,, нелепый, но и неотразимый, поскольку и он одет в надежную броню озабоченности, сомнений, даже дружеского участия. Как, мол, отнесутся сегодняшние немцы к такому фильму, не в ФРГ, нет, в ГДР – наши друзья, – не оскорбит ли он их достоинство?

Достаточно хоть намеком высказать такое, чтобы рука, составляющая тематические планы, замедлилась. Отчего не погодить.не отложить на год, на два? Ведь жизнь предложила крепкий, необычный сюжет, он не состарится в несколько лет. Погодим.

А мне надо было освободиться внутренне, сбросить с плеч многолетний груз. Давние уже «Динамовцы» вызывали во мне чувство профессиональной неловкости, многочисленные варианты сценария осязались как рубцы, на живом теле: порождения компромиссов, попыток ответить лукавым и противоречивым требованиям редакторов, режиссеров, худсоветов. Живая ткань обрастала диким мясом, меня не покидало горькое, сиротское чувство.