Тревожные ночи Самары - [30]

Неожиданно в полной тишине раздался скрип отворяемой двери. Белов вздрогнул, непроизвольно схватился за кобуру.

— А я слышу, кто-то все ходит, ходит… — раздался старушечий голос, и в круге света появилась дворничиха тетя Маня в накинутом на плечи долгополом пальто. — Здравствуй, дорогой товарищ, поздненько ты чегой-то, — пропела она подобострастно.

— Разбудил я тебя, тетя Маня, — весело и без тени сочувствия отозвался Иван Степанович. — Ничего, делать тебе все одно нечего, а у нас, брат, служба…

— Да уж, — с пониманием вздохнула старуха. — А я тебя поджидала, дорогой товарищ, да-а… Фамилию-то я вспомнила… Того, что в сенках стоял, кашлюна.

— Да ну?!

— Вот и ну, вспомнила. Давеча, как рубить капусту начала, — и как стрельнет мне… Господи, думаю, да как же я забыла? Ягунин его фамилия, Ягунин!..

— Что-о? — Белов даже встал из-за стола, — Ты ничего не путаешь, тетя Маня?

— А чего мне путать? Чай, из ума еще не вышла. Так и сказал. Иди, говорит, товарищ Ягунин. Протокол писать надо. Он и пошел.

Белов озабоченно покачал головой.

— Ай-ай-ай! Вот это, я понимаю, фактик, да-а… Против такого не попрешь!.. Ну, тетя Маня, спасибо тебе такое, что…

Он махнул рукой и рассмеялся.

Дворничиха тоже попробовала засмеяться да не получилось. Больно уж странно вел себя товарищ начальник, а женщина она была, ох, подозрительная…

Пятница

1

Вчерашняя краснота неба наутро обернулась ветром. Горячие смерчи гуляли по улицам Самары, и не то что окна — ставни закрывали обыватели, чтоб не хрустело на зубах, хоть и ели они теперь не часто.

После того как порыв ветра швырнул на стол песок, а бумаги вдруг воспарили, Ивану Степановичу тоже пришлось закрыть окно. Он не терпел духоту и спал в любой мороз при отворенной форточке. Но сейчас выхода не было: немыслимо вести допрос, если все внимание уходит не на вопросы-ответы, а только на то, чтоб удержать на столе бумажки и вовремя почистить от пыли перо. Но процедура, в общем-то, уже шла к концу. Буфетчица давно перестала всхлипывать, только платочек еще теребила да украдкой посматривала на чекиста. По лицу ее нелегко было определить, взволнована ли она, смущена ли, испугана ли или только старается казаться взволнованной, испуганной и смущенной.

Белов дописал протокол, подвинул к Нюсе.

— Подпишите. Вот здесь. Только сначала прочтите.

Нюся торопливо пробежала строчки, протянула руку с пером.

— Нет, не здесь. — Белов указал на последнюю строку. — Тут.

Нюся поставила подпись и подняла глаза на чекиста. Увидев в них немой вопрос, Белов отрицательно качнул головой.

— Еще не все. Вам придется это повторить. На очной ставке.

Она кротко опустила ресницы. Белов нажал кнопку, за дверью задребезжал звонок, и сразу же вошел Иван Шабанов.

— Введите арестованного! — распорядился Белов.

Видно, арестованный находился где-то рядышком, потому что меньше чем через минуту опять отворилась дверь и в кабинете вслед за Шабановым… От изумления Нюся невольно подалась назад: из-за спины Шабанова показался Ягунин, а за ним вошел совсем незнакомый чекист. Лицо Ягунина осунулось, волосы были всклокочены, на подбородке золотилась щетина. Руки, как и положено арестованному, он держал за спиной, ремня на нем не было. Теперь всем было видно, в каком плачевном состоянии ягунинская гимнастерка.

— Здравствуйте, — криво усмехнулся Ягунин при виде Нюси.

— Здравствуйте, — испуганно ответила Нюся.

— Садитесь, гражданин Ягунин, — сказал Белов.

Михаил присел на краешек стула напротив Нюси. Белов обернулся к конвойным:

— Подождите в коридоре, товарищи.

Чекисты вышли.

— Итак, гражданин Ягунин, вы утверждаете, что с восьми вечера и до трех утра не отлучались из «Паласа», — повернулся Белов к Михаилу.

Тот резко поднял голову и выпалил:

— Я уже трижды повторял это, надоело! Вот у нее и спросите. — Он с пренебрежением мотнул подбородком на Нюсю.

Белов легонько постучал пальцами по столу. И — жестко:

— Не горячитесь, гражданин Ягунин. Всему свой черед. Зачем вы пошли в тот вечер в «Палас»?

— И это я уже говорил. Она вот сообщила мне, по телефону позвонила, что бандиты собираются встретиться с наводчиком. Я хотел проследить, кто наводчик.

— Ну?

— Что «ну»?

— Проследили?

Ягунин нахмурился.

— Нет, не проследил. Никто к бандитам не подходил. Я был до самого закрытия.

— Так… — Белов повернулся к Нюсе. — Вы подтверждаете показания Ягунина?

— Да-да, это правда, — торопливо заговорила Нюся. — Никто не подходил, ни разу. Не знаю, почему. Я своими ушами слышала, что он должен был…

— Я не об этом, — остановил ее Белов. — Вы подтверждаете, что гражданин Ягунин не отлучался из «Паласа» до закрытия?

Буфетчица прикусила губку, лицо ее отразило сильное замешательство. Она смотрела то на Ягунина, то на Белова, не решаясь сказать.

— Так как же?

— Да, да. То есть… Я не знаю… — Нюся смешалась.

Ягунин смотрел на нее в упор.

— Это как же вы не знаете?!

Белов постучал по столу ладонью.

— Гражданин Ягунин! Вопросы задаю я! — И — Нюсе:

— Так как же все-таки? Смелее!

Нюся глубоко вздохнула и сказала, обращаясь больше к Ягунину, чем к Белову. Голос ее звучал виновато;

— Вы не обижайтесь, товарищ Ягунин. Вы, наверное, забыли. Я ведь заглядывала к вам за ширму. Часов в двенадцать. И перед закрытием. Не было вас…