Тревожные ночи Самары - [25]
— Ладно, ладно, — остановил Иван Степанович разговорчивую соседку, которая у Прошерстнева была за прислугу и дворника. Конечно, расспросить ее надобно как следует, но что-то неясное, что-то неосознанное беспокоило сейчас Белова. Какая-то щемящая неудовлетворенность — то ли ходом осмотра, то ли еще чем…
Он наклонился к столу, осторожно взял пресс-папье и увидел на промокашке четкий отпечаток чернил. Попробовал было разобрать, что там, сощурился, но потом качнул головой и бережно опустил бронзовую штуковину в большой конверт, а тот — в раскрытый докторский баул, стоящий на стуле.
— Так как же ты это, тетя Маня, никого вчера не рассмотрела? Столько народу было, и ни одногошеньки вспомнить не можешь? Ну хоть единственного, а?
— О господи! — Старуха снова вздохнула и перекрестилась. Зачастила: — Так рази увидишь ночью-то? Я же говорю: Ваську спросите, он в комнатах был, а я что? Кабы при свете, а то ведь цыкнули: «Жди, бабка, в прихожей!» А мне что? Коли уж приказали, так я с места не сойду, хошь ты меня режь. Ужасно я, дорогой товарищ, напугалась этой вашей Чеки, прямо трясло всю. А тот мужчина, что со мной в сенях остался, он мне говорит: «Ты, бабка, не бойся, тебе-то, мол, чего? Пущай хозяин твой, буржуй, трясется».
Разговаривая с дворничихой, Белов расхаживал по гостиной, пытаясь определить на глаз, был ли сегодня ночью обыкновенный квартирный грабеж или же эти ряженые чекисты искали что-то определенное, загодя им известное. Последние слова старухи его насторожили.
— Как ты сказала, тетя Маня? Который с тобой остался? А его-то хоть углядела?
Старуха пригорюнилась.
— Лицо-то в темноте рази разглядишь? По фигуре вроде видный, представительный такой мужчина. А со здоровьем у него, видать, неладно: кашляет, страсть!
— Кашляет?
— Кашляет, — удрученно повторила дворничиха. — Аж рукав грызет, болезный, чтоб тише, значит. Хотела я ему присоветовать, как от этой хрипотки избавиться, да чегой-то побоялась. А у меня, дорогой товарищ, еще от свекрови моей травка осталась. Как настоишь на кипяточке…
На лице Белова отразилось нетерпение.
— Потом, потом про травку, — мягко остановил он старуху. — Что еще про него можешь припомнить?
— Про этого, кашлюна-то? Да чего сказать? Он и был со мной в сенцах всего ничего. Позвал его кто-то, он и ушел в дом.
— Кто позвал? Как это было? Все говори, тетя Маня, до мелочей подробней. Мне все важно.
— А кто позвал, я и не знаю, дорогой товарищ. Высунулся какой-то из горницы и позвал: иди, говорит, в дом, протокол составлять надоть… И по фамилии, значит, окликнул…
Белов быстро заморгал:
— Неужто по фамилии?
— По фамилии, по фамилии, — обрадованно повторила тетя Маня, — только уж теперь я и не помню фамилии-то. Услыхать— это да, услыхала, да вот запамятовала. Со страху небось и мать родную забудешь как звали.
Белов крякнул: вот ведь, всегда так — главное она и забыла. «А почему главное? — подумал он. — Будто бы липовая фамилия что сказала…».
— Товарищ Белов!
Это Миша Айзенштат, высокий кудрявый парень, один из самых молодых сотрудников Самгубчека, закончил обыск в спальне.
— Вот, — сказал он с потаенной гордостью, — нашел окурок и два кусочка сухой грязи с отпечатками подошвы. А больше ничего интересного нет.
Он протянул Белову два серых конверта, но тот не взял их, кивнул на баул: положи, дескать, сам.
— Осмотри-ка, Миша, еще разик сенцы и крыльцо, — Белов почесал переносицу, подумал. — И скажи Жигалову, чтоб не торопился, некуда нам торопиться.
— Есть, товарищ Белов! — Сугубо штатский с виду, Миша преклонялся перед всем армейским — формой, командами, терминологией. Когда постановлением Совета Труда и Обороны чекистов приравняли по обеспечению к Красной Армии, он радовался громче всех — и отнюдь не потому, что пайки стали больше.
Иван Степанович подошел к баулу, взглянул, ладно ли уложены конверты. Подумав, вынул конверт с тяжелым пресс-папье: при переноске оно может помять другие вещдоки, надо его на дно.
Однако вместо этого Белов, осторожничая, вынул пресс-папье и опять поднес к глазам. Да, так и есть: на свежей промокашке ярко отпечаталось несколько строк. Если поднести к зеркалу…
Белов щурился, щурился, да, видно, углядел что-то, потому что лицо его стало напряженным. Он снова уложил конверт с пресс-папье — на этот раз на дно баула, щелкнул замком.
— Вот что, — не слишком приветливо сказал он тете Мане, сусликом торчавшей в дверях. — Покажи-ка мне, где живет этот сосед.
— Сосед?
— Да, да. Тот, что вчера был при обыске. Как его? Васька?
— Свиридов! — всплеснула руками дворничиха. — Так он на задах живет, где колодец. Только нет его дома сейчас, работает, чай, а то шляется где…
— А работает где?
— Баржи грузит, а где — не скажу. Волга большая. Да и не каждый раз она есть, работа то есть. Время, сами знаете, такое, что…
— А возвращается когда?
— Когда как. Больше к темну. А как «монаха» раздавит, так и ночью на карачках приползет.
— Миша! — позвал Белов. И появившемуся в дверях чекисту: — Как все закончишь, баул доставь ко мне, только ты осторожней с ним.
— Есть поосторожней!
Белов повернулся к дворничихе:
— Все-таки мы к Ваське сходим.
В основу повести положены эпизоды так называемых маорийских войн 1843–1872 гг. Главные персонажи ее — вымышленные лица, однако при разработке сюжетной линии автор широко использовал конкретный фактический материал из истории Новой Зеландии периода маорийских войн.
Очерки, документальные рассказы и повести, помещенные в этой книге, посвящены теме охраны государственной собственности, борьбы с бесхозяйственностью, расточительством, рвачеством. На примерах, взятых из жизни Куйбышевской области, авторы показывают целеустремленную и напряженную работу, которая ведется в этом направлении…
Конец 1921 года. Война закончилась, но еще много разных отрядов и групп из недобитыхбелогвардейцев, а то и просто бандитов, шастают по просторам Дикого поля и Поволжья.В Самарской губернии таким «бельмом в глазу» для чекистов стала Атаманская армия Василия Серова, бывшего унтер-офицера царской армии. Пользуясь неразберихой и малочисленностью красноармейских отрядов, банда Серова наводила страх и ужас на жителей станиц и небольших городков Поволжской степи. В конце концов, после особенно дерзкого нападения серовцев на уездный город Пугачев, руководство губчека приняло решение выманить банду из степи и уничтожить…
Рожденная в огне революционных битв, воспитанная Коммунистической партией, неразрывно связанная с народом, советская милиция с первых дней своего существования стала надежным стражем социалистического общественного порядка. Об этом и рассказывают материалы, помещенные в настоящем сборнике.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Частного детектива Джо нанимает таинственная незнакомка для розыска исчезнувшего писателя Майкла Лонгшотта, автора культовой серии триллеров «Мститель», повествующих о приключениях супергероя по имени Усама бен Ладен. Джо предстоят поиски в Лаосе, Франции, Америке, Афганистане, Марокко и Англии – странах мира, столь похожего и столь отличающегося от нашего. Мира, в котором Вторая мировая война закончилась иначе, нет глобального терроризма, а реальность призрачна. Леви Тидхар был в Дар-эс-Саламе во время взрыва в американском посольстве в 1998 году и останавливался в одном отеле с боевиками «Аль-Каиды» в Найроби.
Иногда устают даже герои… Однажды капитан дальнего плавания Глеб Никитин, решив отдохнуть несколько дней в городке своего детства, узнает, что Маришка, маленькая дочка его одноклассницы, погибла от случайного взрыва. Некоторые обстоятельства этой трагедии кажутся странными одному лишь Глебу, и он начинает свое расследование… Зачем Глеб идет на конфликт со своими друзьями? Хватит ли у него мужества и энергии, чтобы узнать всю правду и наказать преступника, не разрушив при этом маленький и хрупкий мир провинциального городка?