Тревожное небо - [52]
А погода начинает всерьез портиться. Один за другим спускаются то с северо-запада, то с севера громадные «шарики» циклонов и пригвождают нас к Диксоновскому рейду. То морось с туманом, то штормовые ветры гуляют над нами. А вылететь просто необходимо: мы должны помочь «Ермаку» пробиться к дрейфующим караванам.
Наконец, погода вроде немного улучшается. Немедленно взлетаем. Но, пытаясь пробиться к «Ермаку», наш самолет попадает в очередное обледенение, и нам надо решать, где садиться. Закрыло все пути: на Диксоне — шторм, в Тикси — туман и морось. Куда идти?
— Пойдем на Хатангу или в бухту Кожевникова, — решает командир.
— В Кожевникове хорошая погода, — сообщает Ануфриев, — ветер восточный, 7–10 метров в секунду.
— Это хорошо, — думает вслух Козлов. — Можно отстояться под берегом.
Я сижу за штурвалом и впервые жалею, что не одел унты. Ноги зябнут. Но ничего, скоро сядем, а там, на берегу согреюсь…
Сели хорошо. На берегу избушка. Около нее — горка бочек с бензином.
— Давайте прямо к берегу, — просит Косухин, — пока ветер с берега, заправимся горючим, а потом отойдем и станем на якорь.
Командир соглашается и на самых малых оборотах приближается к песчаной косе. Под носом самолета шуршит песок. Саша выбрасывает на берег якорь и, натянув канат, как акробат, соскальзывает по нему на берег. От носа лодки, возвышающейся метра на полтора над водой, до берега метра два с небольшим. Прикинув расстояние, я решил, что одолею его прыжком. Приземляюсь я неудачно, не подогнув колени, и… падаю от резкой боли в пояснице. Встать сам уже не могу.
— Женя, что с тобой? — спрашивает, нагнувшись ко мне, Козлов.
— Не знаю, — пытаюсь я улыбнуться, — что-то тут хрустнуло, — показываю я на поясницу.
Подхватив /под руки, Козлов и Ануфриев тащат меня к домику. Мои ноги не двигаются совсем. Каждый толчок сопровождается режущей болью.
Уложив меня на нары, ребята готовят ужин, заваривают чай. Мне не до еды. С трудом ворочаюсь, пытаясь найти такое положение, чтобы хоть немного утихла боль, но это никак не удается.
Пролежал всю ночь, так и не сомкнув глаз.
Наутро, посовещавшись с экипажем, командир решил перевезти меня в Тикси, а там продолжать полеты без второго пилота.
В Тикси в больничной палате я оказался один. Няня, молоденькая чукчанка, очень заботливо ухаживала за мной, поила сладким морсом, кормила с ложки… Обложила подушками со всех сторон. Пожилой врач-терапевт, поставив диагноз: травматический радикулит, утешил, что «от этого не умирают», и «вы еще попрыгаете, долгие годы еще попрыгаете, молодой человек…»
Няня, пристроившись рядом с койкой на табуретке, поит меня бульоном с сухарями.
— Как тебя зовут? — спрашиваю я.
— Чульхена.
— И ты давно здесь работаешь?
— Очень давно, четвертая луна пошла. А ты мало говори, много кушай, — говорит Чульхена строго.
Я допиваю бульон, она забирает чашку и уходит. Пытаюсь повернуться, но острая боль пронизывает все тело. Мне кажется, будто в пояснице острый нож, который при малейшем движении проникает все глубже.
Чульхена приходит опять в палату и, усевшись на табуретке, складывает свои маленькие, как у ребенка, руки между коленями. Сидит, смотрит на меня и молчит. Я боюсь двигаться, знаю, что каждая попытка сопряжена с новым приступом боли. Так проходит час, два. Наконец, мне становится невмоготу лежать на правом боку. Осторожно вытягиваюсь и тихо-тихо поворачиваюсь на спину. Удалось! Теперь снова потихоньку сгибаю ноги в коленях, сперва правую, затем левую и, подталкивая левое колено правым, валюсь на левый бок. Больно, но терпимо. Чульхена не уходит. Тихо, как мышка, сидит она за моей спиной… Боль утихает, и я забываюсь в дремоте.
Просыпаюсь от громкого голоса Бориса Ануфриева и сердитого шепота Чульхены:
— Зачем шумишь? Не видишь, больной спит?
— Не сердись, Чульхена, я уже не сплю, — стараюсь успокоить ее.
— Конечно, не спишь. Как можно спать, когда такой морж кричит, — не унимается девушка.
— Э-э, да ты совсем скрючился, — сожалеет Борис и, видя, с каким трудом я пытаюсь повернуться на правый бок, приходит мне на помощь.
— Н-да-а… Здорово ты, однако, трахнулся, — качает Борис головой. — Матвей Ильич говорит, чтобы ты не волновался, скоро конец навигации и полетим домой в Москву…
Борис рассказывает о сегодняшнем полете, вернее, о попытке вылета на разведку. Сплошной туман и обледенение заставили экипаж прекратить полет и вернуться обратно в Тикси.
Так проходит день за днем. Друзья регулярно навещают меня, и по их скучным лицам я уже сразу определяю, что погода по-прежнему не балует и не дает возможности помочь караванам судов преодолеть тяжелые льды.
Лежу, читаю. Болезнь по-прежнему не покидает меня, и каждая попытка движения сопровождается резкой болью.
Однажды, с трудом приподнявшись, вижу в окно, что COTIKH побелели. Температура опустилась ниже нуля.
— Пора домой, — говорит мне, заходя в палату, Матвей Ильич. — Завтра улетаем. Москва дала добро на возвращение по материку.
Я не понимаю.
— Как это, по материку? А где мы самолет оставим?
— Нигде мы его оставлять не будем. Долетим на нем до самой Москвы. А лететь будем не над побережьем, а над материком, вдоль железной дороги, — объясняет мне командир. И, хитро прищурив глаза, спрашивает:
В воспоминаниях отважного полярного летчика повествуется о боевых буднях летчиков авиации дальнего действия в годы Великой Отечественной войны.Автор был участником одного из первых налетов советской авиации на столицу гитлеровского райха, выполнял многие ответственные правительственные задания и за проявленное мужество удостоен звания Героя Советского Союза.Книга предназначена для широкого круга читателей,.
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.