Тревожная группа - [24]

– Ясно, – голосом обреченного человека ответил Чистяков. – Ты меня, Оль, конечно, извини, но я с Борей полностью согласен. Оно понятно, что это твоя личная жизнь и что мы тебе счастья желаем. Но вот по этой же причине мы и беспокоимся о тебе и пытаемся предостеречь.

– Достали вы уже со своим беспокойством, – ответила Синицкая, не поворачиваясь от плиты. – Только ваше беспокойство приобретает какой-то маниакальный оттенок.

– Потому что мы не верим в бизнесменов, которые доят деньги из своих невест.

– Да почему же доят? – взбеленилась Синицкая и с негодованием повернулась наконец к друзьям. – Неужели так сложно понять, что это единомыслие, попытка с самого начала жить в полном доверии друг к другу? Делить с самого начала все пополам – и горе, и радость. У человека реальные трудности, и я могу ему помочь. А потеря не такая уж и большая. У него достраивается коттедж, и в нем мы будем жить. Это, если хотите, мой взнос в наше совместное будущее.

Друзья переглянулись, пораженные таким признанием. У каждого в глазах сквозило желание прямо сейчас объявить, что они все – точнее, многое – знают. Что женатый заммэра города Сергей Покровский отчего-то выдает себя за холостого бизнесмена Эдуарда, что он элементарный бабник с наколкой в виде скорпиона на своем орудии прелюбодеяния. Что все это не может свидетельствовать о честности человека, а как раз об обратном. Но друзья вовремя сдержали свои эмоции и промолчали. Точнее, заговорили немного о другом.

– Хорошо, Оля, – начал Чистяков, – мы тебе верим, в твои чувства верим, в безграничную любовь к этому загадочному Эдуарду.

– Я, кажется, о любви не говорила ни слова, – вставила Синицкая настороженным голосом.

– То есть? – удивился Чистяков, покосившись на Борю. – Я так понимаю, что ты собираешься замуж без любви?

– И что в этом такого удивительного? – вскинула брови Синицкая. – Ждать любви до сорока лет, а потом остаться старой девой, без семьи, без детей? Встретился мне человек, который может красиво ухаживать, который безумно любит меня. Человек добрый и бескорыстный, но немного несчастный.

– Бескорыстный бизнесмен, – проворчал Мостовой.

– Потому, может, и не такой удачливый, что бескорыстный, – с жаром ответила Ольга. – Есть люди, которым невозможно не верить. И он как раз из таких.

– А не боишься в определенный момент разочароваться в своем избраннике? – поинтересовался Чистяков, которому все было ясно.

– Ну, знаете, ребята… Если никому не верить, как это делаете вы, то можно до такого докатиться! Нельзя же, в самом деле, всех вокруг подозревать. Ведь мир же на ком-то держится! Между прочим, он и вырос-то в детском доме. А из детского дома выходят обычно или преступники, или очень сильные справедливые люди.

– У нас, в нашем детском доме? – быстро спросил Чистяков.

– Ну, какое это имеет значение, – сморщилась Синицкая, вот-вот готовая снова заплакать. – В Прохладненском детском доме. Они, что, чем-то отличаются?

– Есть предложение не ссориться, а заняться своими служебными обязанностями, – бодро заявил Чистяков, выразительно глядя на Мостового.

На этой волне служебного энтузиазма бригада отправилась к своей машине. И только через несколько часов Игорь, улучив минутку, когда Синицкой не было рядом, тихо проговорил:

– Ты понял, Борька, как у нее все далеко зашло?

– Это точно, – кивнул с досадой Мостовой. – Как подменили девку. Не иначе этот парень владеет способностью втираться к людям в доверие. Спешить нам надо, пока она квартиру не продала.

Заехав домой, Чистяков забросил в багажник машины альпинистское снаряжение. Пусть лежит, решил он, а то вдруг не успею домой вернуться. Друзья-скалолазы пригласили Чистякова вечером отправиться в туристический лагерь и дать мастер-класс. Обещали, что там много девочек-студенточек, которые мечтают покорять горы. Слежка слежкой, но и квалификацию терять Чистякову не хотелось.

Подъехав к дому Синицкой, Игорь не прождал и двух часов, как, к его глубокому изумлению, появилась Ольга в сопровождении своего ухажера. Откуда они явились в такую рань? Не иначе как из ночного клуба. Или с турбазы какой-нибудь. Обалдев от такого совершенно неожиданного шанса все же взглянуть в лицо неуловимому Эдуарду, Чистяков весь подобрался, как хищная кошка в засаде.

Прощание было трогательным. Чувствовалось, что Ольга успокаивает своего чем-то расстроенного ухажера. Может, поссорились, злорадно подумал Чистяков. Сейчас бы с удовольствием посмотрел на сцену, когда она ему оплеуху отвесит. Так нет же, успокаивает.

Наконец, Синицкая направилась к своему подъезду, а ее ухажер, постояв некоторое время и глядя вслед своей возлюбленной, двинулся снова дворами в сторону центра. С максимальной быстротой и опасливо поглядывая на подъезд, где скрылась Синицкая, Чистяков выскочил из машины. А, черт, дошло до него, а если у этого типа за углом машина стоит? Или та «шестерка», или «Лексус». Спасатель снова заскочил в салон, завел двигатель и рванул с места вокруг дома, пытаясь нагнать Эдуарда.

Вывернув на улицу, Чистяков стал озираться в поисках знакомой фигуры, одетой на этот раз в джинсы, светло-коричневые ботинки и белую льняную рубашку навыпуск. Фигура обозначилась на аллейке, которая шла вдоль домов. В принципе, от Эдуарда спасателя отделяло сейчас метров пятьдесят-шестьдесят. Можно было и не особенно его догонять, потому что деться ему тут было некуда. Мог и в магазин зайти, но это было бы совсем здорово. Тогда Чистяков подъехал бы к этому магазину и спокойно дождался «объекта». Тут его можно было рассмотреть во всех подробностях. В трусы, правда, не заглянешь, но это обождет.