Тревоги пути - [104]

— Ты не смутишь нас вашими провокациями, — крикнул он громко.

Ему вторили людские шеренги, колотящие топорами и мечами по щитам. Их залитые кровью лица были искажены праведным гневом и патриотической гордостью.

— Ваша глупость не знает предела, — зло процедил эльф.

— Это ваше коварство не знает границ! – Браноген старался, чтобы его голос звучал как можно более патетично — ратов нужно воодушевлять.

— Ваши выродки, мерзкая помесь ваша, не имеют права управлять столицей Норидалла, теперь, он по праву и по справедливости переходят под покровительство его светлости Вугарда Ноара, а пока его наместника Онара Тергила!

Эльфийский староста, казалось, вовсе не слушал. Он смотрел куда угодно, но только не на него. На серое низкое небо, на гнущиеся от ветра далекие верхушки деревьев, на тонкую полосу свинцового моря, темнеющего на горизонте, на скалы, острыми иглами опоясывающие равнину. Лошадь под ним стояла смирно, в отличие от животного Браногена. Тот постоянно перемещался, опасаясь нацеленных на него эльфийских луков.

Браноген оскорбился, эту речь он сочинял всю дорогу от Итиля.

— Где свидетельство того, что именно мы сожгли деревню? Предоставьте мне их.

Наконец-то что-то конкретное, чем можно утереть нос этому длинноухому лесному смерду.

Браноген поднял руку вверх. Теперь его черед хвастаться трофеями.

Испуганный рат, с бледным, словно свежий творог лицом, суетливо выскочил из толпы, неся в объятьях грязный, продолговатый сверток.

Браноген наклонился с лошади и перехватил его. Неторопливо, словно смакуя, развернул на коленях.

На когда-то белой, а теперь, запачканной землей ткани, лежали несколько стрел. (Все, что удалось найти в деревне).

— Что это? – нахмурился эльф, явно удивленный.

— Вы что не узнаете собственных стрел? – с веселым удивлением воскликнул Браноген, оглядываясь на толпу ратов, словно актер на уличных подмостках.

За спиной поддержали.

— Это не наши стрелы, — спокойно ответил темноволосый староста.

Браноген расхохотался ему в лицо.

Да что он тут о себе думает?

Он поднял вверх белую «эльфийскую» стрелу в одной руке, и вынутую из колчана ближнего лучника чёрную, в другой.

— Кто скажет, что они похожи? – заорал Браноген, поворачиваясь к ратам лицом, и гарцуя на лошади вдоль рядов.

— Никто! Н-е-е-ет! – пронеслось грозное эхо по толпе.

— Так что ты мне тут доказываешь, эльф? – прищурившись, заорал ему в лицо Браноген. – Даже последний крестьянин скажет тебе, что стрелы разные!

— Это не наши стрелы, — спокойно и упрямо повторил эльф, — Он, докажет это всем!

Эльф ткнул пальцем на позабытого всеми поникшего орка.

— Тебе никто не поверит, — рассмеялся Браноген.

Он был готов и к такому. Он кивнул человеку из охраны, тот подскочил к орку, и, вынув кинжал, оборвал страдания нелюдя.

Эльф не дрогнул. Ему было все равно.

— А теперь, вынь нашу стрелу из вашего убитого рата, и сравни ее с той, что ты держишь в левой руке, — холодно сказал эльф, обращаясь к нему.

Браноген на мгновение замешкался, поворачиваясь спиной к шеренгам, чтобы они не увидели сомнений на его лице.

— А чего тут сравнивать? Они одинаковы! – Браноген повернулся к ратам лицом и потряс стрелами.

Последние слова Браногена утонули в неистовом грохоте оружия и реве сотен глоток. Рёв плавно перешел в топот тысячи человеческих ног — пришло подкрепление, с пришвартованных у берега корранов.

Хищно улыбнувшись, он повернулся, но темноволосого эльфа уже и след простыл. Только труп орка сиротливо остался лежать меж двумя враждующими сторонами.

«Ну, что-ж, одним нелюдем меньше», равнодушно подумал Браноген.

Он поставил коня на дыбы, и, взмахнув мечом, послал армию в бой.

Рубка продолжилась.

***

Когда к людям подоспело подкрепление, Тэлион послал псам один длинный и один короткий звук рога, и они, с тыла вклинившись в левый фланг браногеновой рати, стали ощутимо их теснить.

Мысленно отдав приказ, Тэлион распорядился, чтобы воины, прибывшие на корранах, не вступали в бой. Сегодня, они справятся сами.

После четырех коротких сигналов рога, в дело вступил «сюрприз» гномов.

В самый разгар боя, стройные шеренги эльфов неожиданно перестроились, выпустив вперед два десятка самых высоких и широкоплечих гномов. Их охраняли по пять эльфов с глефами при поддержке лучников.

Спереди у каждого гнома, на широких кожаных ремнях, весел некий агрегат. Длинная широкая труба стального цвета с рукояткой, множеством затворов, рычагов и клапанов. На голове громоздкий шлем из дубленой кожи, полностью загораживающий лицо с круглыми стеклами для обзора. Пока гномы возились с устройством, эльфы оберегали их от нападения.

Но как только с приготовлениями было покончено, гномы коротко гаркнули им из-под шлемов, и те, опрометью кинулись назад, оставляя гномов в одиночестве, казалось, на растерзание врагу.

Обрадованные неожиданной заминкой раты, кинулись на безоружных жителей пещер. Гномы практически одновременно нажали какой-то рычажок на своих устройствах, и людей поглотила волна самого настоящего огня, превращая людей в живые факелы.

На поле началась сущая неразбериха. Ослепших от огня, и ополоумевших от боли и ужаса людей, кинувшихся в ряды эльфийской армии, планомерно и методично расстреливали эльфийские лучники. Тут же накрывая специальной тканью, во избежание распространения пламени в собственных рядах.